Игорь Фроянов - Грозная опричнина

Необходимо все-таки признать, что статья 43 Судебника 1550 года имела практическое применение, и сомнения на сей счет, по-видимому, избыточны {1609} . Другое дело, в полной ли мере применялся закон или частично, избирательно. Здесь среди историков также нет согласия.

Необходимо заметить, что закон предписывал «тарханные грамоты поимати у всех», т. е. равно как у светских, так и духовных землевладельцев. Это предписание было истолковано некоторыми исследователями в качестве общего принципа законоприменительной практики. П. П. Смирнов, рассмотрев соответствующий материал, замечал: «Из сделанного перечня, конечно, далеко не полного и случайного, грамотчиков, представлявших для пересмотра свои жалованные грамоты в мае — июне 1551 г., можно сделать заключение, что пересмотр касался не того или иного грамотчика, а очень многих из них, возможно, даже всех, потому что статья 43-я Царского судебника говорит именно о всех: «а тарханных вперед не давати никому, а старые тарханные грамоты поимати у всех». Поэтому, хотя наш материал касается исключительно монастырей, можно думать, что были затребованы также тарханы и митрополита, архиепископов и епископов, а также светских лиц, хотя мы не располагаем ни одной такой грамотой» {1610} . И еще: «Статьей 43-й Царского судебника было запрещено выдавать тарханы кому бы то ни было, следовательно, и церковным учреждениям, а «старые тарханные грамоты поимати у всех» {1611} .

Согласно И. И. Смирнову, статья 43 «наносила удар по основным группам привилегированных землевладельцев — тарханников» {1612} . На ее основе в мае 1551 года был произведен пересмотр жалованных грамот, затронувший не только монастыри, но и все категории грамотчиков-иммунистов как церковных, так и светских {1613} . Сходным образом рассуждал и Н. Е. Носов: «Ставя вопрос об отмене тарханов, правительство имело в виду их упразднение у всех категорий феодалов, ранее обладавших правом на получение тарханов и несудимых грамот, а не только у одних монастырей. И именно это общее правило было закреплено в <���…> новом Судебнике: «тарханных вперед не давати никому, а старые тарханные грамоты поимати у всех» (ст. 43). А коли даже бояре поступились в угоду своих общеклассовых интересов тарханными грамотами <���…>, то тем труднее было духовенству отстаивать право на отарханивание только церковных земель — митрополичьих, епископских и монастырских вотчин» {1614} .

Более доказательной нам представляется другая точка зрения, высказанная, кажется, впервые С. М. Каштановым. Комментируя статью 43 Царского судебника, он говорил: «Статья 43 была направлена не против светских феодалов, а против духовных вотчинников, получивших в период боярского правления много щедрых тарханов» {1615} . Дальнейшее изучение источников лишь укрепляло С. М. Каштанова в данном мнении. Поэтому в книге, трактующей о финансах в средневековой Руси, историк скажет, что цель майской 1551 года ревизии тарханов, осуществленной в плане реализации статьи 43, «заключалась не в рассмотрении отдельных конкретных грамот, а в широком проведении в жизнь принципа централизации государственных финансов путем ограничения главных податных привилегий духовных феодалов <���…>. Принципом ограничения тарханов в мае 1551 г. было уничтожение привилегий монастырей в отношении уплаты важнейших налогов» {1616} . С. М. Каштанова в этом вопросе поддержал А. А. Зимин, который замечал: «Анализ жалованных грамот, произведенный С. М. Каштановым, позволил сделать вывод, что статья 43 Судебника имела совершенно конкретное содержание, т. е. ликвидацию тарханов» {1617} . Причем «статья 43 своим острием была направлена против податных привилегий духовных феодалов» {1618} . Не случайно, надо думать, другие историки, изучавшие практику применения статьи 43, констатировали отсутствие соответствующих документов, относящихся к светским землевладельцам. «Наш материал касается исключительно монастырей», — отмечал П. П. Смирнов {1619} . «К сожалению, в отношении ст. 43 Судебника, — говорил Б. А. Романов, — мы не располагаем материалом общего значения, и далее приходится ограничиться материалом, относящимся лишь к монастырскому землевладению» {1620} .

Нам представляется, что концовка статьи 43 Судебника 1550 года, составленная в спешном порядке, была действительно направлена главным образом против привилегий монастырских земельных собственников, хотя положения закона, заключенного в ней, касались всех землевладельцев — и светских, и духовных («тарханных вперед не давати никому; а старые тарханные грамоты поимати у всех»). Но эта всеобщность закона носила, по всему вероятию, формальный характер, являясь видимостью справедливости и равенства всех тарханников перед законом. Это был юридический прием, рассчитанный на то, чтобы затруднить несогласие духовенства с отменой податных привилегий в сфере монастырского землевладения, т. е. обеспечить успешное прохождение статьи 43 Судебника {1621} . Добившись принятия закона, можно было ограничить его действие определенной группой грамотчиков, что мы, собственно, и наблюдаем в практике ревизии тарханов, последовавшей за принятием статьи 43 и затронувшей преимущественно монастырское землевладение. Для этого Избранная Рада обладала необходимыми рычагами власти. Статья 43 дает возможность заглянуть в механизм политики Избранной Рады, построенной на ложных и обманчивых движениях, предпринимаемых ради того, чтобы сбить с толку и заморочить голову противникам проводимого ею курса. Разумеется, бывало и так, что расхождение между законодательством и практикой возникало не по задуманному плану, стихийно, о чем говорит Н. Е. Носов: «Одно дело законодательство, другое — практика, которая зачастую вносила не только коррективы, но и видоизменяла уже принятые правительством общенормативные предписания» {1622} . Однако в данном случае мы имеем дело с преднамеренностью.

В связи с обсуждаемой нами сейчас проблемой вспоминается и статья 91 Судебника 1550 года, где говорится: «А попа, и дьякона, и черньца, и черницу, и старую вдовицу, которые питаются от церкви божией, ино их судити святителю или его судьям; а будет простой человек с церковным, ино суд вопчей; а которая вдовица питается не от церкви божией, а жывет своим домом, ино то суд не святителской. А торговым людем городцким в монастырех в городских дворех не жити, а которые торговые люди учнут жыти на монастырех, и тех с монастырей сводити да и наместником их судити. А на монастырех жыти нищим, которые питаются от церкви божией милостынею» {1623} . Толкуя данную статью, И. И. Смирнов, пишет: «Вопросам привилегированного землевладения посвящена также ст. 91 Судебника. Статья эта по содержанию непосредственно примыкает к ст. 43, с той только разницей, что в отличие от ст. 43, рассматривающей вопрос о тарханах в общей форме, ст. 91 рассматривает вопрос о привилегиях монастырского землевладения» {1624} . Видит связь между названными статьями Судебника 1550 года и Н. Е. Носов, полагая, что они закрепили принятое по рекомендации Собора 1549 года «общее решение о ликвидации тарханов» {1625} . Как мы уже отмечали, общая форма статьи 43 служила завесой, скрывающей частный замысел законотворца, направленный против монастырей. Вот почему, на наш взгляд, сходство статей 43 и 91 обнаруживается, прежде всего, в вопросе об отношении законодателя к монастырским привилегиям, которое в обоих случаях является явно негативным, что позволяет усматривать в этих статьях правовую акцию, подрывающую традиционные устои жизни русских монастырей.