Вальтер Хубач - Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940-1941

После еды я позволил себе рассказать фюреру о точной экономической статистике, касающейся Норвегии. Они нуждаются значительно больше в горючем и зерне, чем показали первые подсчеты.

Полковник Шмундт еще сообщал мне тогда, что Шотландия закрыта для движения: это 24 часа вплоть до норвежского побережья.

Хоре Белиша пишет в своей газете: Норвегия является пистолетом, направленным в грудь Англии. Нужно позаботиться, чтобы он не оказался в чужой руке. Хагелин в остальном дельный: именно ему норвежское адмиралтейство поручило закупку немецких зенитных пушек! Таким образом он может безвредно ездить туда-сюда. Однако он стал несколько «страдать заболеванием сердца». Рисковать своей головой — станешь тут, однако, нервным надолго.

[Страница 17]

9.04.40. Сегодня великий день немецкой истории: Дания и Норвегия захвачены. Я поздравил фюрера с этим событием, подготовленным также благодаря мне. Он смеялся во весь рот: теперь Квислинг может образовать свое правительство. Затем пришли последние донесения: взяты Кристиансанн, Арендал. Еще осталось Осло, где оказывается небольшое сопротивление. Мы выразили надежду, что сбежавшее норвежское правительство не увезло насильно Квислинга [sic.] — фюрер сказал все же, что он всегда побаивался, что Англия разнюхает о плане. Я рассказал, смеясь, о положении в Дёберитце. Там неделями были размещены горнострелковые войска из Румынии, с Карпат, из Словакии. Чтобы успокоить, объяснили «что-то очень необычное»: Норвегия! Итак, самое тайное на случай английской угрозы выболтали.

Фюрер: «Так же как из 1866 года возникла империя Бисмарка, из сегодняшнего дня возникнет великогерманская империя».

Кейтель рассказывал мне еще несколько подробностей относительно обсуждения представителя в Копенгагене с Квислингом. Царило очень торжественное настроение.

[Страница 18]

Дополнительно: Шейдт вернулся 10 дней тому назад, принес сообщение о политических обсуждениях представителя Верховного командования вермахта с Кв. Я отдал его фюреру, который очень темпераментно запретил Верховному командованию вермахта проводить политические зондирования. Шейдт был вынужден сразу вернуться, чтобы сотрудничать с нашим атташе.

[Страница 19/20]

11.04.Вчера и сегодня снова к полудню у фюрера. Квислинг звонил из Осло, чтобы поговорить с фюрером. Так как речь зашла о Швеции, он позволил говорить Риббентропу. Впрочем, министерство иностранных дел подчеркивает, что Кв., собственно, не имеет ничего за собой в Норвегии. Фюрер выразился аналогично. Я ответил все же, что сообщил все более близкое полковнику Ш[мундту], подчеркнул, впрочем, предостерегающе, что норвежское правительство заодно с Англией.

Снова ситуация такова: наше официальное представительство годами не делало ничего, чтобы содействовать германофильскому движению в Н. Это было сделано здесь и теперь, мной в первую очередь. Наш сегодняшний представитель расхваливал норвежское правительство, как всегда лояльное, абсолютно нейтральное. Он объяснил, что А. не могла предпринять никаких настоящих репрессий! Кв. предостерег; я передал через Ламмерса фюреру уже в июне 1939 года меморандум о политическо-стратегической важности Норвегии. Кв. дал подробности об англо-норвежской согласованности. Теперь его упрекают в том, что он имеет слишком малый вес. Однако его друзья находятся под командованием короля. Должны ли они просто бунтовать? Впрочем, нужно выждать следующие дни; так как беседы доктора Брэуера с королем Хааконом не имеют никакого успеха, нельзя будет править даже с «нейтральным» господином Котом.

[Страница 21]

13.04.Сегодня Хагелин прибыл ко мне как свежеиспеченный норвежский министр торговли и смело рассказал о процессах в Осло…. Затем X. пошел к Риббентропу. Я пошел к полудню к фюреру и узнал от него, что он уже принял X.

[Страница 22]

27.04.Когда я 19-го возвратился [из лекционной поездки], события быстро сменили друг друга. Хабихт из министерства иностранных дел появился внезапно, чтобы вновь участвовать «в революционном деле». Во всяком случае, Квислинг отступил в пользу общего правления, и фюрер хотел назначить как бы внутриполитического имперского комиссара (Тербовена). В то же время поступило донесение Шейдта из Осло, в котором сообщалось, что благодаря нашим представителям из министерства иностранных дел дела обстоят неважно и с нашими друзьями обращались плохо. Я посылаю сообщение Шейдта сразу фюреру. Как теперь оказалось, у фюрера такое же впечатление, как и у меня. Недоволен министерством иностранных дел (наш посланник доктор Брэуер был уволен в запас, без применения в Берлине). Тербовен непосредственно подчинен имперской канцелярии, избавлен, таким образом, от нашей бюрократии.

[Страница 23]

Когда я передавал фюреру мои подарки [ко дню рождения фюрера] — и среди прочего большую голову Фридриха Великого из фарфора, — у него на глазах навернулись слезы, и он сказал: «Если посмотреть, то наши решения являются малыми по сравнению с тем, что сделал он. Он не располагал такими средствами поддержания власти, которые имеются сегодня в наших руках».

В четверг 25-го я снова пришел к полудню. Фюрер сразу отвел меня в сторону. Он рассказывал об уничтожении британской бригады, о котором еще не сообщалось, взятии в плен британского генерала со всеми секретными приказами. Об обнаружении всей британской шпионской организации в Норвегии. Англичане шли на сушу с 50 выстрелами: так уверенно они себя чувствовали. Я сказал: это подтверждает все сообщения Квислинга о сотрудничестве между Лондоном и старым правительством. Фюрер: Да. Тербовен также думает, что Кв. и его сотрудники являются идеологически близкими нам и являются действительно нашими друзьями. Если он и имел счастье в своей жизни, так это в этой акции. Когда наш последний арьергардный корабль вошел во фьорд Тронхейма (?), он натолкнулся на первый британский авангардный эсминец, который был уничтожен немецким линкором. И он хотел сказать, что он запланировал это решение относительно Норвегии на основании переданных мной предупреждений и документов Квислинга.

[Страница 24]

В этой форме я имел теперь подтверждение, что В[нешне]-п[олитическое] управление НСДАП] выполнило историческую задачу. Захват Норвегии имеет, вероятно, решающее военное значение.

Теперь я сказал фюреру, что считаю необходимым, что с Кв. и его сотрудниками следует обращаться также прилично. Современной политикой руководят масоны, Кв. необходимо оставить свободную работу. Иначе мы должны будем править только армией. С германской точки зрения Тербовен несколько далек от норвежских вопросов. Кто же вообще серьезно беспокоился о Севере? Только организация «Северное общество». Теперь несколько людей также должны были бы общаться с норвежцами, которые знают страну и людей. Кв. попросил меня еще раз, чтобы я оставил Шейдта в Осло. Само по себе его задание по связи выполнено, но он мог бы, вероятно, подчиняться Тербовену, — фюрер сказал, что я совершенно прав.