Джек Коггинс - Огнестрельное оружие XIX—XX веков. От митральезы до «Большой Берты»

Рядовой и унтер-офицер Преображенского полка, 1830 год

В ходе контрнаступления союзных армий русские через всю Европу дошли до самого Парижа. Лютцен, Баутцен, Дрезден и сражения французской кампании 1824 года — во всех них принимали участие русские солдаты. Несмотря на некоторые восточные анахронизмы, например, таких, как башкиры, вооруженные луками и стрелами (французы называли их «амурчиками»), чье появление на полях сражений в Германии вызывало у противников больше смеха, чем опасений, русская армия теперь находилась на уровне армии любой другой державы. Русская артиллерия отличалась огневой мощью и отличным обращением с орудиями, а кавалерийские части действовали более чем эффективно. Это была армия, с которой царь несколько позже, когда исчезла угроза с Запада, начал упорный «славянский марш» на Кавказ и к границам Персии, Афганистана и Китая.

Пограничные конфликты с Персией привели к войне (1826—1828), которая закончилась аннексией Россией двух приграничных провинций и значительными репарациями. В то же самое время снова встал вопрос о пребывающих под турецким владычеством христанских странах Европы. Александр I не сделал почти ничего для помощи этим оккупированным народам, но Николай I (1825—1855) занял в этом вопросе твердую позицию. Воспользовавшись восстанием янычар (знаменитый корпус наемников, который в конце концов стал настолько влиятельным, что стал угрожать власти султана [7] На самом деле янычары не были наемниками. Янычары (буквально — новое войско) — регулярная турецкая пехота. Создана во 2-й половине XIV в. Первоначально комплектовались из юношей, угнанных в рабство, позднее путем насильственного набора мальчиков из христианского населения. Обращенные в ислам, они считались рабами султана, жили в казармах, им запрещалось жениться и заниматься хозяйством. ), русские войска вошли в Молдавию и Валахию и заняли Адрианополь. На востоке были заняты Каре и Эрзерум, и султан запросил о мире.

Черкес из состава конвоя Его Императорского Величества, 1842 год

Россия за несколько лет прочно утвердилась как на северном, так и на южном склоне Большого Кавказского хребта. В первой половине XIX века там почти постоянно велись военные действия с неукротимыми племенами местных горцев. Самым известным из племенных вождей, которые пытались сопротивляться продвижению русских, был Шамиль — фанатичный мусульманский воин-имам, возглавивший священную войну против захватчиков-неверных. В течение двадцати пяти лет он удерживал свои горные крепости против лучших генералов, которых русские смогли отправить против него. Лишь в 1859 году он покорился силе и сдался в почетный плен. За годы этого яростного противостояния на Кавказе были дислоцированы русские войска численностью около 200 000 человек, из которых больше погибло от болезней и неустроенности, чем от сабель и пуль горцев. Русские военачальники печально знамениты расточительностью по отношению к своему личному составу; потери, считали они, всегда могут быть восполнены за счет неисчерпаемых людских ресурсов страны.

В тот же самый период колонны русских войск двигались через степи и пустыни Туркестана к Хивинскому ханству. Жара, жажда и болезни собрали обильную жатву в их рядах, но со временем страны Средней Азии оказались густо покрытыми россыпью русских фортов и передовых постов, против которых всадники пустынь и диких горных стран повели непрестанную партизанскую войну.

Основной проблемой стало снабжение войск и поселений всем необходимым для жизни, и своим конечным успехом русская армия в значительной мере была обязана неустанным грудам своего инженерного корпуса, строившего дороги и прокладывавшего пути в безводных пустынях и через мрачные горные ущелья.

Завоевание Востока было прервано в 1854 году войной с Англией, Францией и Турцией. Воюющие стороны разделяла половина территории Европы, сама же война велась в одном из немногих регионов, откуда на Россию можно было осуществить нападение с моря, имевшее определенные шансы на успех. Основным театром военных действий стал Крымский полуостров; силы союзников высадились десантом неподалеку от Евпатории. Поражение русских у реки Альмы, открывшее дорогу на Севастополь, стало большой неожиданностью. Сорок лет побед над азиатскими армиями и флотами сделали русских чересчур самоуверенными. Хотя русский солдат сражался с обычной для него отвагой, особенно при обороне крупной военно-морской базы и крепости Севастополь, ему еще не пришлось бывать под огнем английского стрелкового оружия, ставшего в эту войну еще более смертоносным за счет недавно принятого на вооружение Минье и нарезного ружья Ли—Энфилда. Это последнее (которое, по словам корреспондента «Тайме», «сметало ряды врагов подобно ангелу смерти») сделало давнее противостояние между боевой линией и колонной еще более неравным. Впечатление, которое производили на свидетелей происходящего русские войска, можно выразить такими словами: большие серые массы солдат, покорно и стойко держащиеся под огнем, почти не проявляли инициативы даже на полковом уровне.

Кавказец — с газырями на груди и в национальной одежде с длинными рукавами, 1840 год

Массированные атаки на британские линии у Инкермана являются хорошим тому примером. Там 42 000 русских, организованных в мощные колонны, используя преимущество внезапности (дозорная служба и полковая разведка находились на очень низком уровне с обеих сторон), не смогли разгромить менее чем 8000 британцев и около 7000 французов, из которых едва около половины смогло принять участие в сражении. Снова и снова русские колонны, состоявшие из тысяч солдат, позволяли атаковывать и отбрасывать себя назад небольшим отрядам союзников. В конце концов русские отступили, оставив на поле боя около 12 000 убитых и раненых, но, если бы они продемонстрировали хотя бы долю той стремительности и инициативы, которую выказали тогда даже британские унтер-офицеры, это наступление могло бы закончиться сокрушительным поражением союзников.

Гренадерская шапка, кивер и шлем, 1845 год

Как верно написал английский историк Александр Кинглейк, сравнивая доблесть русского и английского солдата, «…один из них был всего лишь маленьким звеном в цепи таких же стенающих крестьян, оторванных от своей родины неким указом; тогда как другой, крепкий и здоровый рекрут, свободно выбрал возможность стать профессиональным солдатом…». Для большинства русских крестьян армия была кошмаром. Те несчастные, кого воля их господина обрекала практически на всю жизнь служить в армейских рядах, вызывали всеобщую жалость. Такая доля считалась даже хуже, чем ссылка, потому что в Сибири, по крайней мере, рядом с ссыльным могли быть жена и дети. Подобное отношение к армии вполне разделяли и владельцы поместий, которые всегда старались направить в ее ряды тех из своих крепостных, без которых могли обойтись, либо тех, кого хотели жестоко наказать. Как написал Бассехс в своей книге «Неизвестная армия», «…к середине XIX века русская военная система обладала тенденцией вбирать в себя все негодное для службы». Даже тот факт, что русский солдат был «человеком долгослужащим», не делал его равным профессиональному солдату других армий. Смертность от болезней и боевые потери были сголь высоки, что новые рекруты постоянным потоком шли в армию. В то же самое время славянский характер и темперамент, не в пример более методичным европейским нациям, отнюдь не способствовали превращению солдата в идеального армейского офицера.