Джек Коггинс - Огнестрельное оружие XIX—XX веков. От митральезы до «Большой Берты»

Тактика середины XIX века заключалась в несколько видоизмененной форме массированных атак французской армии периода революции, дополненных усиленной огневой шеренгой, наступающей под прикрытием своего собственного огня, при поддержке небольшой роты (240— 250 человек) или полубатальона в строю колонны. Этот метод атаки был в значительной степени облегчен принятием на вооружение в прусской армии, начиная с 1848 года, знаменитого игольчатого ружья системы Дрейзе. Это оружие — винтовка с поворотно-скользящим затвором — стало первым эффективным казнозарядным оружием, несмотря на ряд серьезных недостатков: относительно небольшая дальность стрельбы, прорыв пороховых газов через затвор и чрезвычайная степень загрязнения ствола (это лишь некоторые из ее пороков). Винтовка представляла значительный шаг вперед по сравнению с дульнозарядными мушкетами. Помимо прочего, ее можно было заряжать на ходу, наступая на противника, а также в положении лежа, что было не так-то легко проделать с дульнозарядным мушкетом.

За исключением двух кратких войн с датчанами за Шлезвиг-Гольштейн (в 1848 и 1864 годах), прусская армия наслаждалась полувековым миром. В 1866 году она была вовлечена в войну с Австрией, которой помогали Саксония, Бавария, Ганновер и некоторые другие небольшие германские государства. На стороне Пруссии выступила Италия, и австрийские силы заняли Венецию.

Долгая служба (семь лет), принятая в австрийской армии, которая совсем недавно воевала в Италии (1848—1849) и опять против французских и саксонских сил в 1859 году, большинством иностранных экспертов была признана излишне долгой для пруссаков. Но у прусской армии имелось одно значительное преимущество, которое само по себе приобрело решающее значение в ходе войны с Австрией, а также и в грядущей войне с Францией. Им стала прусская штабная система, и поскольку эта система имела столь значительное влияние на судьбы армии, а в будущем и на судьбы всей германской нации (и стала также образцом для многих других армий), то имеет смысл уделить некоторое место рассмотрению этого уникального института.

Почти каждый руководитель высшего ранга, будь то на военной службе, в правительстве или в любой другой сфере, считал необходимым в своей управленческой деятельности полагаться на глав соответствующих отделов, получая от них советы экспертов и рекомендации, необходимые для эффективного руководства широким полем деятельности. Нечто подобное существовало еще в начале исторических времен — возможно, прообразом подобного штабного офицера был человек, ответственный за снабжение и транспорт. По мере того как военные действия становились все сложнее и многостороннее, возрастала и необходимость в экспертах, а затем появилась нужда и в человеке, который бы возглавлял целое подразделение экспертов, обобщал бы получаемую от них информацию и представлял ее во всеобъемлющей форме генералу для принятия решения. Во многих случаях такой начальник штаба, будучи советником, имел значительное влияние на своего начальника. С другой стороны, Наполеон использовал своего начальника штаба, Луиса Бертье, в основном только для оформления и передачи своих приказов.

Пруссаки, будучи методичными людьми, нашли достойное применение штабной системе. Член штаба прусского генерал-квартирмейстера барон Христиан фон Массенбах еще в 1802 году выступал за создание постоянного органа военного управления, в мирное время функционирующего как инструмент планирования операций и разрабатывающего загодя планы для каждого варианта развития событий. Помимо всего прочего, должны были организовываться поездки для ознакомления офицеров штаба с местностью и условиями различных театров военных действий.

Офицерские головные уборы 1831 года: 1 — уланский кивер; 2 — гусарский кивер; 3 — каска кирасира

Система эта, пребывая в тот период еще в зародыше, не получила возможности оказать свое влияние на внезапно вспыхнувшую катастрофическую кампанию 1806 года, но доказала свою ценность в 1813 году, когда генерал Герхард Шарнхорст был начальником Генерального штаба у Блюхера, а Гнейзенау служил у Шарнхорста офицером Генерального штаба.

С годами численность и влияние Генерального штаба Пруссии все увеличивались. В то же самое время единственное в своем роде положение военных в прусском государстве поставило их вне каких-либо связей с другими политическими и гражданскими структурами — то есть, в определенном смысле, вне связей с реальной жизнью, и это обстоятельство имело катастрофические последствия в будущем.

В 1857 году начальником Генерального штаба был назначен человек, который реформировал его и вознес это учреждение на вершину его успеха. Человеком этим был Гельмут фон Мольтке, чей организаторский гений и тщательное планирование предопределили поражение Австрии и падение Наполеона III.

Среди прочих заслуг Мольтке было осознание им важности железных дорог как для мобилизации вооруженных сил, так и для переброски войск и военных грузов к фронту. Железные дороги, считал он, гораздо более важны для обороны страны, чем фортификационные сооружения. Поэтому в составе Генерального штаба был создан отдел железнодорожных перевозок, который провел в 1862 году первые транспортные учения. Пруссия в этом отношении значительно превосходила Австрию, и Мольтке в своих расчетах принимал во внимание это обстоятельство.

Несмотря на грубые промахи отдельных прусских генералов и крайне недостаточную степень кавалерийской разведки местности с обеих сторон, австрийская кампания разворачивалась «в полном соответствии с планом». Игольчатое ружье системы Дрейзе значительно превосходило дульнозарядные мушкеты австрийцев, а прусские солдаты опережали противника в боевой подготовке, организации и планировании. Заключительное сражение при Садове (или под Кениггрецем) состоялось всего лишь через восемь дней после первых выстрелов на границе. В нем участвовало почти полмиллиона воинов — больше, чем в каком-либо отдельно взятом сражении того времени, — но во второй половине дня все было кончено, и австрийская армия в полном составе отступила. Благодаря игольчатому ружью, успешным действиям Генерального штаба и, наконец, не в последней степени, прусским пехотинцам Пруссия одержала убедительную победу.

Кирасир и рядовой баварской легкой кавалерии, 1870 год

Князь Отто фон Бисмарк, этот человек «из крови и стали», не имел намерений дать прусской армии почивать на лаврах. Долгая борьба за гегемонию во всей Германии закончилась победой Пруссии. Теперь следующей задачей стало сплочение многочисленных независимых государств и княжеств в единую Германию, а для этого не имелось ничего более действенного, чем сокрушительная победа Германии над старым и ненавистным противником. Поэтому начались приготовления к войне с Францией.