Джек Коггинс - Огнестрельное оружие XIX—XX веков. От митральезы до «Большой Берты»

Французам в Крыму приходилось, сражаясь, бороться не только против грязи, холода, холеры и русских. Император, помимо того что был непрофессиональным кораблестроителем и артиллеристом, еще представлял собой и военачальника-дилетанта. И если его идеи в отношении вооружения приносили свои плоды, то его предприятия на полководческом поприще отнюдь не были столь удачными.

К несчастью, сравнительно недавно изобретенный телеграф связывал императора с его генералами — и это дистанционное руководство заставило генерала Франсуа Канробера подать в отставку, а генерала Эмабля Пелисье приводило в отчаяние. (По крайней мере, они были избавлены от присутствия императора во плоти — подобная перспектива страшила как французских, так и английских военачальников куда больше, чем победа русских.)

В ходе следующей кампании, в Северной Италии, император уже лично появился на поле боя. Восьмидесятилетний барон Анри Жомини, служивший с Неем при Ульме и Йене, разработал план для племянника своего былого главнокомандующего. Процитируем отрывок из книги Филиппа Гыодалла «Вторая империя»: «Он совершенно не принимал во внимание никем не санкционированную новинку — появление железных дорог, и успех его целиком зависел от любезности неприятеля, который должен был оставаться на месте и не предпринимать никаких враждебных действий. Коль скоро план этот был разработан против австрийцев, он имел полный успех, и французы в 1859 году применили тот привлекательный для них опыт разгрома неприятеля методами 1809 года, военное же мышление их противников находилось где-то на уровне 1759 года… Однако если бы вместо австрияков им противостояли пруссаки… то французы были бы выметены из области Альп».

Но если компетентность военного руководства и можно было поставить под сомнение, то действия армии были превыше всех похвал, и победы при Монтебелло, Мадженте и Сольферино подняли Францию до положения ведущей военной державы — тогда как Европа нервно следила, что за государственный муж со зловещим именем станет следующим ее правителем. Причем это пристальное внимание не ограничивалось только Европой; и Вашингтон, весь погрязший в перипетиях Гражданской войны, мог лишь недоброжелательным взором наблюдать зрелище французских войск, маршем входящих в «освобожденный» Мехико. Но мексиканская авантюра недолго занимала императора, однако до того, как последняя французская колонна исчезла из вида по дороге на Веракрус (оставив несчастного Максимилиана [11] Максимилиан I Габсбург — австрийский эрцгерцог. В период англо-франко-испанской интервенции в Мексику Максимилиан I, являясь ставленником французского императора Наполеона III, был возведен на мексиканский престол (апрель 1864 г.). Власть Максимилиана I распространялась только на районы, оккупированные французскими войсками. В марте 1867 г. французские войска покинули Мексику, в мае армия консерваторов, поддерживавшая Максимилиана I, была разгромлена мексиканской народной армией, а сам Максимилиан I взят в плен; судом военного трибунала приговорен к смертной казни и расстрелян. наедине с расстрельным взводом), к славе французского оружия добавилось несколько новых побед.

Но куда более напряженное единоборство было еще впереди. Со смешанными чувствами французы восприняли поражение их старых врагов, австрийцев, от войск Пруссии, и теперь новая германская конфедерация под руководством Бисмарка стала являть собой безусловную угрозу французским интересам. Так же было совершенно ясно, что французской армии, с ее ограниченной формой воинской обязанности и малым числом подготовленных резервистов, будет трудно противостоять в случае вооруженного конфликта «нации под ружьем», которую представляла собой прусская военная машина. Поэтому в 1867 году была принята концепция армии, основанной на всеобщей службе, но еще до того, как она стала проводиться в жизнь, Бисмарк нашел повод к войне, и немцы уже стояли на границе.

Французская армия в 1870 году была исполнена боевого духа. Если в чем и можно было упрекнуть ее и ее военачальников, так это в том, что она страдала чрезмерной уверенностью в себе, порожденной годами побед. Невероятно, но те же штыки, которые победоносно действовали в Северной Африке, штурмовали Малахов курган в Крыму и Ля-Пуэбло в Мексике, отбросили белые мундиры от Мадженты и Сольферино, теперь потерпели сокрушительное поражение. Причем это было больше чем война, даже по сравнению с 1870 годом, это был блеск стали и торжествующий рев труб. Почти все без исключения самые знаменитые полководцы империи оказались причастны к этой катастрофе: Мак-Магон, победитель при Мадженте, Базен, Канробер, Бурбаки. Сколь бы блистательны все они ни были в отдельных сражениях, но все их усилия скоординировать перемещения крупных войсковых соединений и поставки боеприпасов и снаряжения оказались безрезультатными.

Пехотинец, 1870 год

Ошибки германских штабистов и превратности войны предоставляли шансы на победу, шансы, которыми император и маршалы Первой империи воспользовались бы без всякого колебания. Но маршалы обреченной империи Луи Наполеона брели, пошатываясь, от одного поражения к другому, пока не получили завершающий удар под Седаном. 1 сентября 1870 года больной и усталый император обреченно направился во вражеский лагерь, чтобы подписать там капитуляцию и расстаться с троном. Через пять недель грубых военных просчетов его великолепная армия оказалась частично в приютах для раненых ветеранов, а частично—в лагерях для военнопленных. Страна же была повергнута к стопам захватчиков — или так только казалось.

Но с Францией еще не было покончено. Несмотря на огромные потери убитыми и ранеными, в регулярной армии еще оставалось более полумиллиона солдат (в основном новобранцев и резервистов), а военно-морской флот, морская пехота и подразделения специального назначения насчитывали еще 50 000 человек. Численность спецсил жандармерии, сформированных в 1868 году, вдвое превосходила эту цифру, а Национальной гвардии, не задействованной вплоть до 15 сентября 1870 года, превышала 500 000 человек. Напрягая все свои силы в эту годину бед, нация сделала почти невозможное. Едва подготовленные и почти необученные люди, плохо вооруженные и снабжаемые, представляющие, по существу, спешно собранные толпы вооруженных гражданских лиц, они все же удерживали напор германских армий вплоть до конца января 1871 года. Если бы все французские генералы полностью сохраняли руководство своими войсками, как Антуан Шанзи и Луи Федерб, война вполне могла закончиться по-другому. Но несомненно, французский солдат, как и вся нация, с честью вышел из этой войны.