Аркадий Стругацкий - Собрание сочинений: В 11 т. Т. 2: 1960-1962 гг.

Фокин пожелал Мбоге доброго утра и полез было обратно в палатку досыпать, но встретился с Комовым. «Куда?» ― осведомился Комов. «Одеться, конечно»,― с достоинством ответил Фокин. Утро было свежее и ясное, только на юге в лиловом небе неподвижно стояли белые растрепанные облака. Комов спрыгнул на траву и отправился готовить завтрак. Он хотел сделать яичницу, но вскоре обнаружил, что не может отыскать масло.

― Борис,― позвал он.― Где масло?

Фокин стоял на крыше в странной позе: он занимался гимнастикой по системе йогов.

— Понятия не имею,― сказал он гордо.

— Ты же вчера был дежурным.

— Э–э… да. Значит, масло там, где было вчера вечером.

— А где оно было вчера вечером? ― спросил Комов, сдерживаясь.

Фокин с недовольным видом выпростал голову из–под правого колена.

― Откуда я знаю? ― сказал он.― Мы же потом все ящики переставили.

Комов вздохнул и принялся терпеливо осматривать ящик за ящиком. Масла не было. Тогда он подошел к зданию и стащил Фокина за ногу вниз.

― Где масло? ― спросил он.

Фокин открыл было рот, но тут из–за угла вышла Таня в безрукавке и коротких штанах. Волосы у нее были мокрые.

— Доброе утро, мальчики,― сказала она.

— Доброе утро, Танечка,― сказал Фокин.― Ты не видела случайно ящик с маслом?

— Где ты была? ― свирепо спросил Комов.

— Купалась,― сказала Таня.

― Как так ― купалась? ― сказал Комов.― Кто тебе разрешил?

Таня отстегнула от пояса и бросила на ящики электрический резак в пластмассовых ножнах.

— Геночка,― сказала она.― Там нет никаких крокодилов. Замечательная вода и травянистое дно.

— Ты не видела масло? ― спросил Комов.

— Масло я не видела, а вот кто видел мои башмаки?

— Я видел,― сказал Фокин.― Они на той крыше.

— На той крыше их нет.

Все трое повернулись и посмотрели на крышу. Башмаков действительно не было. Тогда Комов поглядел на доктора Мбогу. Доктор Мбога лежал в траве в тени и крепко спал, подложив под щеку маленький кулачок.

— Ну что ты,― сказала Татьяна.― Зачем ему мои башмаки?

— Или масло,― добавил Фокин.

— Может быть, они ему мешали,― проворчал Комов.― Ну ладно, я приготовлю что–нибудь без масла…

— И без башмаков.

— Хорошо, хорошо,― сказал Комов.― Иди и займись интравизором. И ты, Таня, тоже. И постарайтесь собрать поскорее.

К завтраку пришел Рю. Он гнал перед собой большую черную машину на шести гемомеханических ногах. За машиной в траве оставалась широкая просека. Она тянулась от самой базы. Рю вскарабкался на крышу и сел к столу, а машина застыла посреди улицы.

— Послушайте, Рю,― сказал Комов.― У вас на базе ничего не пропадало?

— В каком смысле? ― спросил Рю.

— Ну… вы оставляете что–нибудь на ночь на дворе, а утром не можете найти.

— Да как будто нет.― Рю пожал плечами.― Пропадают иногда мелочи, всякие отходы… обрывки проводов, обрезки пластолита. Но, я думаю, этот хлам забирают мои киберы. Они очень экономные товарищи, у них все идет в дело.

— А могут у них пойти в дело мои башмаки? ― спросила Таня.

Рю засмеялся.

— Не знаю,― сказал он.― Вряд ли.

— А может у них пойти в дело ящик со сливочным маслом? ― спросил Фокин.

Рю перестал смеяться.

— У вас пропало масло? ― спросил он.

— И башмаки.

— Нет,― сказал Рю.― Киберы в город не ходят. На крышу ловко, как ящерица, вскарабкался Мбога.

— Доброе утро,― сказал он.― Я запоздал…

Таня налила ему кофе. Мбога всегда завтракал одной чашкой кофе.

— Итак, мы обворованы,― сказал он, улыбаясь.

— Значит, это не вы? ― спросил Фокин.

— Нет, это не я. Но ночью над городом два раза пролетали вчерашние птицы.

— Ну вот и башмаки,― сказал Фокин.― Я где–то…

― А ящик с маслом? ― нетерпеливо сказал Комов.

Никто не ответил. Мбога задумчиво пил кофе.

— За два месяца у меня ничего не пропало,― сказал Рю.― Правда, я все держу в куполе… И потом, у меня киберы. И все время дым и треск.

— Ладно,― сказал Фокин, поднимаясь.― Пойдем работать, Танечка. Подумаешь, башмаки…

Они ушли, и Комов принялся собирать посуду.

— Сегодня же вечером,― сказал Рю,― я поставлю вокруг вас охрану.

— Пожалуй,― сказал Мбога задумчиво.― Но я предпочел бы сначала сам. Геннадий, сейчас я лягу спать, а ночью устрою небольшую засаду.

— Хорошо, доктор Мбога,― сказал Комов неохотно.

— Тогда я тоже приду,― сказал Рю.

— Приходите,― согласился Мбога.― Но без киберов, пожалуйста.

С соседней крыши донесся взрыв негодования.

― Горе мое, я же просила тебя разложить тюки в порядке сборки!

— А я что сделал? Я и разложил!

— Это называется в порядке сборки? Индекс «Е–7», «А–2», «В–16»… Снова «Е»!..

— Танечка! Честное слово! Товарищи! ― обиженно завопил Фокин через улицу.― Кто перепутал тюки?

— Вот! ― крикнула Таня.― А тюка «Е–9» вообще нет! Мбога тихонько сказал:

— «Миссус, а у нас простыня пропала!»

― Что? ― сказал Комов. Он был бледен.― Ищите хорошенько! ― крикнул он, спрыгивая с крыши, и побежал к Фокину и Тане.

Мбога проводил его глазами и стал смотреть на юг, за реку. Было слышно, как Комов на соседней крыше сказал: «Что, собственно, пропало?» ― «ВЧГ»,― ответила Таня. «Ну и что вы так раскудахтались? Соберите новый».― «На это два дня уйдет»,― сердито сказала Таня. «Тогда что ты предлагаешь?» ― «Резать надо»,― сказал Фокин. На крыше воцарилось молчание.

― Глядите, Рю,― сказал вдруг Мбога. Он стоял и, прикрывшись от солнца, смотрел за реку.

Рю повернулся. Зеленая равнина за рекой пестрела черными пятнами. Это были спины «бегемотов», и их было очень много. Рю и в голову не приходило, что за рекой так много «бегемотов». Пятна медленно двигались на юг.

― По–моему, они уходят,― сказал Мбога.

Комов решил ночевать под открытым небом. Он вытащил из палатки свою постель и улегся на крыше, заложив руки за голову. Небо было черно–синее, из–за горизонта на востоке медленно выползал большой зеленовато–оранжевый диск с неясными краями ― Пальмира, луна Леониды. С темной равнины за рекой доносились приглушенные протяжные крики, должно быть, кричали птицы. Над базой вспыхивали короткие зарницы, и что–то негромко скрежетало и потрескивало.

«Надо ставить ограду,― думал Комов.― Обнести город проволокой и пустить ток не очень сильный. Впрочем, если это птицы, то ограда не поможет. А скорее всего, это птицы. Такой громадине ничего не стоит утащить тюк. Ей, наверное, ничего не стоит утащить и человека. Ведь был же случай, когда на Пандоре крылатый дракон подхватил человека в скафандре высшей защиты, а это ― полтора центнера. Так оно и идет ― сначала башмачки, потом тючок… И на весь отряд, спасибо Горбовскому, один карабин. Почему Леонид Андреевич был тогда так против оружия? Конечно, надо было стрелять тогда ― по крайней мере отпугнули бы их… Почему доктор не стрелял? Потому что ему «показалось»… И я сам бы не выстрелил, потому что мне тоже «показалось»… А что мне, собственно, показалось? ― Комов сильно потер ладонью сморщенный от напряжения лоб.― Огромные птицы, очень красивые птицы, и как они летели! Какой бесшумный, легкий и правильный полет… Что ж, даже охотники иногда жалеют дичь, а я и не охотник».