Акияма Хироси - Особый отряд 731

— Ладно, подожди. Я еще ничего не знаю — ни как кормить мышей, ни как обращаться с ними. Дай мне осмотреться. Потом поговорим, — ответил он и замолчал, так как к нам подошел Сагава.

Натянув тесные резиновые перчатки, мы выполняли работу, заданную накануне. Для Хаясида она была совсем незнакомой.

После полудня Сагава нужно было пойти куда-то. Уходя, он бросил Хаясида, у которого дело подвигалось медленно:

— А ты догоняй остальных быстрее.

Когда мы остались вдвоем, то, как это обычно бывает с людьми, которые давно не виделись, я не знал с чего начать наш разговор.

— У меня каждый день новое: вчера — лошади, сегодня — крысы. Если мы теперь надолго останемся вместе, то, как говорится, и в горе у нас будут радости, — сказал Хаясида, поднимая за хвостик мышь. Он проделал это упражнение несколько раз, строя уморительные гримасы.

— Меня очень ненавидит начальник группы. Этот Комия, стоит ему только увидеть меня, обязательно говорит что-нибудь унизительное. Просто несчастье какое-то, — продолжал он.

Когда мы еще учились, Комия, бывало, ночью приходил в свою группу и начинал спрашивать по материалу, пройденному днем. При этом он задавал каверзные вопросы, мучая всю группу. Видимо, он хотел, чтобы его группа имела самые хорошие показатели в учебе. Трудно сказать, по какой причине, но больше всех доставалось Хаясида.

— Эх, как вспомнишь об этом… — печально сказал он, сдерживая гнев. — Вчера я был в секции, где содержат лошадей. Меня там долго спрашивали, но я ничего не знаю. Поэтому меня, дурака из дураков, как и тебя, послали сюда, к крысам. С сегодняшнего дня я остаюсь здесь. Мне кажется, что тут будет лучше, только вот начальство твое…

Было ясно, что Хаясида боялся, думая, что ему и здесь устроят экзамен. Мне очень хотелось пригласить его к себе в комнату, но это, видимо, не разрешалось, а обратиться с просьбой к начальнику у меня не хватало храбрости.

В отделы из группы Хаясида попали только двое, так как результаты экзаменов были не блестящими. Похоже, что у Комия из-за этого было плохое настроение. И он ни за что не хотел выпускать из поля зрения того, кто из его группы оказывался приписанным к какому-нибудь отделу. По-видимому, он не отказался от этого даже тогда, когда мы перешли жить в другое помещение.

Вернувшись к себе в казарму, где нельзя было разговаривать о работе, я стал раздумывать о том, как бы помочь Хаясида. На следующий день я посоветовал ему обратиться к технику-лаборанту Сагава.

Нам страшно не нравилось притворяться глухими, и тем не менее мы вынуждены были прибегать к этому, хотя потом нам было неприятно. Но это не являлось коварством с нашей стороны, просто другого выхода не было.

— Когда спрашивает начальник о работе, можно, наверное, не отвечать ему? — начал Хаясида, обращаясь к Сагава.

Я слушал, повернувшись к нему боком.

— Спросит начальник? А как зовут твоего начальника? — резко спросил Сагава.

Я понял, что эти слова относятся не только к нему.

— Так знайте же, — продолжал Сагава, — для вас здесь нет ни начальника учебного отдела, ни начальника группы. Даже мы не имеем права говорить о нашей работе в семье. Поняли? Если кто еще будет задавать подобные глупые вопросы, скажите непременно мне, — закончил он.

Мы тогда облегченно вздохнули. Однако в конце концов этот разговор обернулся очень плохо. И с тех пор начальник группы Комия по каждому поводу стал бить Хаясида.

Вскоре я был переведен на работу в здание центральной части отряда за кирпичной стеной. Снова пришлось расстаться с Хаясида.

По-видимому, все это время Сагава приглядывался к нам, чтобы оставить того, кто ему больше понравится. И я попал в секцию Такаги, в которой работал он сам. Там моими новыми друзьями стали Хосака и Саса, которые пришли из другой секции.

Здесь, за кирпичной стеной, всю тяжелую работу выполняли маньчжуры, и сюда не имел права входить никто из работающих в других отделах.

В секции майора Такаги работали два инженера, семь техников-лаборантов, человек двадцать младшего обслуживающего персонала из вольнонаемных, а также один поручик медицинской службы и один офицер-стажер. Когда нас, троих новичков зачислили в эту секцию, то в ней стало около сорока человек.

Секция имела восемь лабораторий и ряд других помещений, в том числе хранилище для культивируемых смертоносных бактерий, помещения для приготовления питательной среды и выращивания бактерий, зал для совещаний, гардероб, душевую и др.

Вход в секцию закрывала темно-красная портьера; окна, если их можно назвать окнами, для защиты от мух были затянуты плотными металлическими сетками.

Казалось, что майор Такаги не особенно стремился привлекать нас к работе. «Что они могут делать, сорванцы», — говорил он с язвительной улыбкой. Однако он выделил одну комнату и все необходимое для занятий. В этой комнате до нас, видимо, кто-то занимался, так как на полках остались книги по бактериологии.

От военного врача Цудзицука мы получили белые защитные халаты, рабочую форму цвета хаки, резиновые сапоги и перчатки, маски и фуражки. На каждой вещи белой краской были написаны номер секции и личный номер.

— Вещь, которые вы сейчас получили, — это ваше основное оружие, особенно защитные халаты. Их можно носить только в лаборатории. Если нужно выйти наружу, то обязательно надевайте рабочую форму, — объяснил врач Цудзицука, хитро посматривая на нас. Он приказал стоявшему рядом технику-лаборанту Сагава выделить место в гардеробе для одежды.

Нам сразу бросилось в глаза, что врач старался держаться с достоинством.

Сагава сказал нам:

— Майор Такаги обеспокоен тем, что вы ничего не умеете делать. Вы должны учиться, не теряя ни минуты, чтобы как можно быстрее подготовиться к настоящей работе.

И мы стали учиться у товарищей, которые начали работать в секции раньше нас, и усиленно штудировать книги.

Однажды в субботу в начале мая я, Саса и Хосака, как обычно, сидели в отведенной нам комнате и читали книги по бактериологии. Было уже около пяти часов вечера, и мы собирались уходить, как в комнату вошел Сагава и сказал:

— Майор Такаги сейчас, по-видимому, находится в зале для совещаний в главном здании, а может быть, уже ушел совсем. Кто-нибудь из вас должен сходить туда и узнать, там ли он?

— Разрешите, — вызвался я и вышел из комнаты. Вход в главное здание находился в конце широкого коридора. Справа располагались лаборатории секции чумы, слева — секции холеры. Попасть в эти лаборатории без специального разрешения было невозможно. Подойдя к входу в главное здание, я спросил у часового, где находится майор Такаги. Часовой ответил, что майор уже ушел.