Дмитрий Володихин - Воеводы Ивана Грозного

Михаил Васильевич Скопин-Шуйский. Парсуна

Точную характеристику положения Шуйских при повзрослевшем Иване Грозном дал историк Г.В. Абрамович: «В малолетство Ивана IV Шуйские в роли регентов стояли во главе Русского государства. Этот период их деятельности, весьма противоречиво освещенный источниками, требует особенно тщательного исследования. Последующая история рода примечательна тем, что, лишившись задолго до опричнины, в результате припадка ярости тринадцатилетнего Ивана IV, одного из своих представителей — Андрея Михайловича [21] Дело, быть может, не в «припадке ярости», а в придворной борьбе: иные дворцовые партии смогли поколебать положение Шуйских, направив на представителя их рода гнев государя-отрока. , в дальнейшем, на протяжении всего царствования Грозного, род Шуйских, в отличие ото всех других княжеских родов России, даже в разгар опричного террора не потерял ни одного человека. Этот факт находится в полном противоречии с той демонстративной ненавистью, которой пропитаны обвинения Грозного в адрес Шуйских в его послании к князю Андрею Курбскому. А ведь именно им придают такое большое значение историки, исследующие царствование Ивана IV. Напротив, как бы в опровержение этих обвинений, Шуйские на протяжении всего царствования Грозного входили в состав Боярской Думы и занимали самые высокие посты в наместничествах и воеводствах» [22] Абрамович Г.В. Шуйские и российский трон. Л.,1991. С. 4. .

Дед князя И.П. Шуйского, Иван Васильевич, был видным воеводой, наместничал в разных городах, заслужил боярский чин.

Его отпрыск Петр Иванович появляется в источниках под 1539 г. на скромном посту головы в оборонительном походе русской армии под Коломну. В период «шуйского царства» он становится серьезной фигурой (хоть и молодой человек), — не зря в 1545 г., когда период господства Шуйских минул, на Петра Ивановича была наложена монаршая опала… Впрочем, из числа опальных он быстро выбыл: уже в 1547 г, князь получает воеводское назначение, затем становится наместником во Пскове, выполняет такие поручения царя, которые говорят об очень высокой степени доверия. Немудрено, что в 1550 г. Петр Иванович становится боярином, добыв, таким образом, высший чин в московской служебной иерархии. В 50-х гг. он сыграл ключевую роль в завоевании Казанской земли и усмирении первых мятежей против русской власти. На протяжении нескольких лет Петр Иванович был главным управителем всех казанских и «черемисских» дел. Впервые годы Ливонской войны он играет роль одного из ведущих полководцев на этом театре военных действий. В 1558 г. Петр Иванович возглавляет русскую армию в Ливонии, берет города, действует в высшей степени удачно. Именно он взял Юрьев. За это князь и младшие воеводы удостаиваются от Ивана IV «великого жалования». Осенью 1558 г. царь принял их в Троице-Сергиевой обители. Там он «…жаловал их любовными и приветными словесы… их праведную прямую службу похваляя и жалование великое им обещая, и велел им ехати за собою в село свое в слободу Александровскую. И в слободе государь бояр и всех воевод пожаловал шубами и кубки и аргамаки и кони и доспехи давал им и землями и кормлением их довольно пожаловал, и во всем им свое великое жалование показал» [23] Лебедевская летопись // Полное собрание русских летописей. М.,1965. Т. 29. С. 274. . Долгое время Петр Иванович является ближайшим помощником другого крупного военачальника — князя Ивана Федоровича Мстиславского. Во время взятия Полоцка в 1563 г. Петр Иванович был вторым воеводой большого полка и, следовательно, на правах своей высокой должности входил в состав штаба победоносной армии. Затем он был оставлен командовать гарнизоном полоцкой крепости. К несчастью, блестящая его карьера закончилась трагически. В 1564 г., наступая на Оршу, московские полки подверглись страшному разгрому у селения Чашники. Иван Петрович был тогда главнокомандующим. Поражение покрыло позором его имя: Иван Петрович, сбитый с коня, «…з дела пеш утек и пришел в литовскую деревню; и тут мужики его ограбя и в воду посадили» [24] Пискаревский летописец // Полное собрание русских летописей. М.,1978. Т. 34. С. 190. … Однако это бесчестие никак не лишает князя славы всех предыдущих его побед.

Таким образом, будущий защитник Пскова имел в лице деда и отца двух выдающихся военачальников своего времени. Ему было у кого поучиться воинскому искусству: ближайшая родня всю жизнь воевала и управляла людьми… Это очень важно для понимания того, как складывалась его личность. В XVI веке не существовало каких-либо военных училищ. Ни средних, ни высших. Подавно, и речи не шло о создании какой-нибудь академии генштаба. Главной школой полководца оказывалась его собственная семья. Чем выше стояли родственники в военной иерархии, тем больше он мог получить от них тактического и стратегического опыта с верхних эшелонов командования. Они обороняли крепости — значит, и он мог узнать от них, как надо оборонять крепости. Они били врага в чистом поле — так и ему доставались знания о том, как бить врага в чистом поле. С этой точки зрения, род Шуйских представлял собой лучшую академию изо всех возможных в России того времени.

Опричники. Художник Н.В. Неврев

Иван Петрович, как и Хворостинин, записан в «Дворовую Тетрадь» (как дворовый сын боярский по Суздалю), но не попал в «Тысячную книгу» [25] О том, что такое «Тысячная книга» и «Дворовая тетрадь», рассказывается в биографическом очерке о князе Дмитрии Ивановиче Хворостинине. . Первые его службы известны по 1562 г. Это может свидетельствовать о том, что родился он, скорее всего, где-то между 1536 и 1545 гг. Точнее определить трудно: даже у тех, кто был в XVI столетии крупнейшими фигурами в русской политике или военном деле, даты рождения в большинстве случаев неизвестны.

Сам Иван Петрович начинал службу, как и отец, на относительно скромных должностях.

В полоцком походе 1562–1563 гг. он всего-навсего один из знатных людей в свите государя. Честь без власти.

В конце 1568-го или начале 1569 г. он уже назначается на воеводство в Донков, одну из небольших крепостей на юге России. Такая же крепостица на пути у хищной степной конницы, такой же маленький гарнизон, как и в Шацке, где начиналась карьера великого Хворостинина. Все сходится. Два маршрута славных русских воевод XVI века на первых порах имеют немало сходства. Школа военачальника по нормам, принятым в Московском государстве, включала в себя тяготы «армейской лямки» на нижних уровнях военной иерархии. «Пускай его потужит…» Для всех. В том числе и для самых родовитых персон.