А Колпакиди - Главный противник - ЦРУ против России

Оказавшись в тяжелом положении, в ночь с 23 на 24 октября растерявшийся ЦК ввел в состав Политбюро популярного у оппозиции ревизиониста И. Надя и назначил его Председателем Совмина. На следующий день новый глава правительства ввел чрезвычайное положение и обратился за помощью к Советскому Союзу, который не замедлил помочь союзнику в беде. Начались тяжелые бои между советскими частями и подстрекаемыми из-за рубежа повстанцами. Однако, когда к 28 октября уже наметился перелом, мятежники терпели поражение за поражением и Советская Армия начала вытеснять их из Будапешта, И. Надь внезапно повернул на 180 градусов, объявив о прекращении огня. Он провозгласил восстание (которое раньше сам называл контрреволюционным) национально-демократическим движением и потребовал вывода советских войск из столицы. Опешившее от подобного кульбита советское руководство начало выводить войска, ободренные повстанцы перешли в контрнаступление, взяли штурмом 30 октября Будапештский горком партии и начали террор против коммунистов. Тогда Надь объявил о восстановлении многопартийности, провозгласил Венгрию нейтральным государством и заявил о ее выходе из Варшавского Договора. Тут же он призвал к вводу в Венгрию войск ООН и начал создавать национальную армию на случай войны с СССР.

Однако просоветские силы в Венгрии быстро оправились от шока. Уже 2-3 ноября было создано оппозиционное Венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство во главе с Я. Кадаром, которое опять-таки незамедлительно обратилось с просьбой о помощи к Советскому Союзу. После консультаций с Китаем, Югославией и союзниками по Варшавскому Договору советское правительство 4 ноября отдало своим войскам приказ приступить к ликвидации мятежа, который, когда за него взялись всерьез, продержался недолго и был успешно подавлен уже к 10 ноября.

За океаном часть наиболее агрессивно настроенных "ястребов" требовала незамедлительного открытого вмешательства США в венгерские события. Как вспоминают люди в окружении госсекретаря, в последние дни октября "некоторые советники Даллеса под воздействием напряженности момента торопили его принять решение о вмешательстве США в Венгрии; однако другие сразу же отвергли эти рекомендации, напомнив о жутких последствиях термоядерной войны"129. Само ЦРУ рвалось в бой, уверяя, что благодаря своим тайным операциям оно сумеет вырвать Венгрию из-под советского господства, не доводя при этом до лобовой схватки США и СССР. Однако, как с горечью пишет Колби, "президент Эйзенхауэр рассудил иначе. Какие бы сомнения ни существовали в ЦРУ в отношении политики Вашингтона в этих делах, отныне они навсегда исчезли. Было установлено раз и навсегда: США, твердо стоящие на позициях сдерживания Советов в их существующей сфере влияния, не будут пытаться освободить ту или иную территорию в границах этой сферы... ибо ценой этого может оказаться третья мировая война"130. Резонные соображения. Должно быть, президент представил, как бы повели себя США, если бы русские вмешались в конфликт в Гватемале. На этот раз президенту удалось пересилить свое разведывательное ведомство.

"Рыцари плаща и кинжала" по-разному восприняли ущемление взятого на себя безоговорочного "права" вмешиваться во внутренние дела других государств. Если У. Колби ограничился тем, что излил горечь в своих мемуарах, то возомнивший себя после Гватемалы всемогущим и непобедимым Ф. Уизнер с горя покончил жизнь самоубийством. Слабонервные какие, однако, у американцев диверсанты...

Однако аналитики из ЦРУ в упор не замечали то, что каждодневно видел перед собой их президент. А именно: одновременно с венгерскими событиями разразился другой, не менее крупный международный кризис - Суэцкий. 23 октября, в день начала венгерского восстания, Англия и Франция окончательно скорректировали план действий против дружественного Египта. Руководство этой страны было неприемлемо для Запада по причине совершенно непростительного для страны "третьего мира" поведения: независимого внешнеполитического курса, включающего дружественные отношения с СССР и о, ужас! - национализацию Суэцкого канала. 29 октября Израиль вероломно напал на своего соседа, а за день до этого западные державы поставили на повестку дня Совета Безопасности "венгерский вопрос". Надеясь на то, что Советский Союз увяз в венгерских событиях и ему не до Египта, 31 октября Англия и Франция также вступили в войну.

Но выкладки теоретиков опять дали сбой. Каждый мерит по себе. Может быть, в такой стране, как Венгрия, могла бы "увязнуть" Франция - но что такое Венгрия для СССР? 5 ноября, на следующий день после того, как Советская Армия начала подавление венгерского восстания, Хрущев заявил Англии, Франции и Израилю, что готов применить силу, в том числе и ядерную, для сокрушения агрессоров. Конечно же, США не остались в долгу и тоже начали угрожать СССР ядерным ударом. Мир снова оказался на грани ядерной войны, и открытое американское вмешательство в венгерские события запросто могло заставить противоборствующие стороны перейти эту роковую грань.

Поскольку США не поддержали своих союзников в cуэцкой авантюре и в ООН вместе с СССР выступили за прекращение огня в Египте, агрессоры 7 ноября вынуждены были прекратить боевые действия и начать вывод войск. Следует отдать должное твердости Хрущева: в условиях борьбы на два фронта все-таки сумел сохранить в сфере советского влияния как Венгрию, так и Египет.

...и карибское противостояние

Раздражение и обида янки за неудачу в Венгрии нашли выход в принятом конгрессом США 17 июля 1959 года законе "О порабощенных народах". Истинными вдохновителями этого закона были даже не "ястребы" из американской политической элиты, которые все-таки в большинстве своем были уроженцами США, а различные группы эмигрантов, о которых один американский политик писал: "В нашей стране есть шумные и влиятельные элементы, которые не только хотят войны с Россией, но имеют ясное представление, ради чего ее нужно вести. Я имею в виду беглецов и иммигрантов, особенно недавних, из нерусских областей Советского Союза и некоторых восточноевропейских стран. Их идея, которой они страстно, а иногда беспощадно придерживаются, проста Соединенные Штаты должны ради выгоды этих людей воевать с русским народом, дабы сокрушить традиционное Российское государство, а они установят свои режимы на различных "освобожденных" территориях..."

Принятый верховным законодательным органом США акт имел не просто антисоветское или антикоммунистическое, а столь явное антирусское содержание, что это испугало даже автора доктрины "сдерживания" Д. Кеннана. Он следующим образом охарактеризовал этот закон: "Резолюция обязывает Соединенные Штаты в рамках, посильных для конгресса, "освободить" двадцать два "народа", два из которых вообще не существуют, а название одного, по-видимому, изобретено нацистской пропагандистской машиной во время прошлой войны... Невозможно представить худшее, чем хотели заставить нас сделать эти люди, - связать нас политически и в военном отношении не только против советского режима, но также против сильнейшего и самого многочисленного этнического элемента в традиционном Российском государстве. Это было бы безумием таких неслыханных масштабов, что при одной мысли об этом бледнеет как незначительный эпизод даже наша авантюра во Вьетнаме..."131. Однако это безумие было совершено, и Америка законодательно обязалась разрушить не только коммунистическую систему, но и русское государство.