В Иноземцев - Расколотая цивилизация

[129] - См.: Cargill T.F., Hutchison M.M., Ito T. The Political Economy of Japanese Monetary Policy. P. 125, 122-123.

[130] - См.: The Economist. 1998. March 21. Р. 26.

когда пенсионные фонды, активы которых сегодня либо не растут, либо приносят доход, не превышающий 2 процентов в год, окажутся банкротами, а стареющее население, выходящее на пенсию, будет требовать соответствующих выплат и исполнения обязательств государства. Особенно важно иметь в виду, что очередная порция дотаций из бюджета, даже если она и будет предоставлена, не изменит поведения предприятий, так как будет воспринята в качестве очередной инвестиции на поддержание индустриального сектора в ряду тех, что, продолжаясь уже несколько десятилетий подряд, привели страну к ее сегодняшнему положению.

1997 и 1998 годы стали самыми неблагоприятными для японской экономики за всю послевоенную эпоху. Уже в первые месяцы 1997 года темпы роста замедлились, и МВФ пересмотрел свой прогноз роста японского ВНП: установленный ранее на отметке 2,7 процента в годовом исчислении, он был понижен до 2,2 процента[131]. Японское правительство попыталось в очередной раз активизировать рост посредством мер, направленных на развитие потребительского кредитования; однако во втором квартале впервые почувствовалось приближение кризиса в Азии, экспортные поставки снизились, а крупные банки столкнулись с серьезными проблемами при получении процентов по выданным ссудам. В результате в апреле и мае ВНП упал на величину, соответствовавшую снижению с годовым темпом в 11,2 процента[132]. Второй квартал 1997 года оказался периодом, наиболее тяжелым для японской экономики со времен первого нефтяного шока в 1974 году. ВНП снизился по сравнению с соответствующим периодом 1996 года на 2,9 процента, потребление упало на 5,7 процента по сравнению с предшествующим кварталом, промышленные инвестиции сократились на 1,5 процента, вложения в покупку недвижимости -на 11,5 процента[133]. Объемы продаж автомобилей и других товаров длительного пользования опустились до рекордно низкого с 1986 года уровня; количество банкротств выросло по сравнению с предшествующим годом на 17 процентов, а официальный (заниженный, согласно мнению большинства экспертов, как минимум вдвое) уровень безработицы достиг послевоенного максимума в 4,6 процента трудоспособного населения[134]. Несмотря на некоторую стабилизацию ситуации летом 1997 года, новый прогноз МВФ, обнародованный в августе, определял темпы роста

[131] - См.: The Economist. 1997. April 26. Р. 79.

[132] - См.: Henderson C. Asia Falling. P. 169.

[133] - См.: The Economist. 1997. September 20. P. 101.

[134] - См.: Schilling A. G. Deflation. How to Survive and Thrive in the Coming Wave of Deflation. N.Y., 1999. P. 90.

японской экономики в 1,2 процента. Однако разразившийся в сентябре-ноябре кризис перечеркнул все ожидания. Дефицит бюджета впервые достиг 10 процентов ВНП, а отношение общего объема государственного долга к валовому национальному продукту превысило 100 процентов[135]. В марте 1998 года японское правительство в очередной раз направило гарантированные государством средства, составлявшие в данном случае почтовые депозиты, на фондовый рынок, а усилия по поддержанию иены сократили валютные резервы Банка Японии на 18 млрд. долл. всего за один месяц, что стало примером одной из самых масштабных валютных интервенций в мировой истории[136]. Несмотря на все меры, в 1997 году ВНП страны впервые сократился на 1,4 процента, а в 1998-м -- еще на 2,3. Прогноз на 1999 год пока определяет дальнейшее, хотя и не столь быстрое (на 1,1 процента), падение валового национального продукта. Напротив, США и европейские государства достаточно уверенно пережили первые последствия азиатского кризиса и дефолта в России: в 1997 году рост ВНП в США, Канаде и Великобритании составил более 3 процентов, в Германии и Франции -- более 2; в 1998 году он оказался еще большим (в среднем на 0,5-0,7 процента). Фондовые рынки развитых стран также сумели преодолеть первую волну азиатского кризиса уже к концу весны 1998 года, а от российского дефолта оправились еще быстрее -- за три-четыре месяца.

Весь 1998 год был насыщен в Японии относительно малоэффективными попытками реформировать финансовые институты и систему государственного управления. Новый кабинет К.Обучи провозгласил отказ от наиболее одиозных мер, использовавшихся ранее, однако приходится констатировать, что ничего качественно нового до сего дня не предложено. Япония по-прежнему демонстрирует приверженность однажды выбранной индустриальной модели. Наблюдатели отмечают, что страна переживает болезненное ощущение утраты собственного величия и своей исторической роли в Азии. По-прежнему высоко ценится лояльность работников компании к руководству -- качество, культивирующееся как высшая ценность на протяжении десятилетий. Но, как было показано выше, современный общественный и хозяйственный прогресс базируется на органичной приверженности личностей самореализации и на развитии наукоемких отраслей производства, в которых реализуется национальный потенциал. Сможет ли Япония отвечать этим условиям в XXI веке? От этого прежде всего зависит, сохранит ли она нынешний статус полноправного члена сообщества великих держав.

[135] - См.: Krugman P. The Return of Depression Economics. N.Y.-L., 1999. P. 75.

[136] - См.: Godement F. The Downsizing of Asia. L.-N.Y., 1999. P. 171.

* * *

История индустриального прорыва, предпринятого Японией в 50-е -- 90-е годы, дает возможность составить ясное представление о потенциале "догоняющего" развития как в целом, так и применительно к конкретным странам, попытайся они следовать японскому примеру.

Во-первых, анализ японского опыта дает основание полагать, что быстрый хозяйственный прогресс индустриального типа не является достаточным условием становления саморегулирующейся системы, в которой вызревают и получают широкое распространение постматериалистические ценности. В этой связи вспоминается известный вывод Р. Инглегарта о том, что люди, начавшие свою жизнь с борьбы за экономический успех, не меняют до конца своих дней усвоенную ими материалистическую мотивацию; по-видимому, так же и в стране, определившей своей целью достижение максимально возможного уровня индустриального развития, общественное сознание не вырабатывает стремления преодолеть избранный тип ориентации и целей. Японская же хозяйственная модель сформировалась, кроме того, в условиях, когда индустриальный рост обеспечивался за счет относительного недопотребления собственного населения; таким образом, отсутствовала необходимая обратная связь повышающегося материального благосостояния с меняющимися ценностными предпочтениями, абсолютно необходимая для становления системы мотивов деятельности, свойственных постэкономическому обществу. Японская модель "догоняющего" индустриального развития была способна лишь к самовоспроизводству в расширенном масштабе и не предполагала перехода общества к более высокому и совершенному состоянию. Последовательно реализуя эту модель, Япония стала в конце 80-х годов самой мощной индустриальной державой мира, однако оказалась таковой в тот период, когда индустриальный тип общества становился достоянием истории и уже перестал быть целью общественного прогресса.