В Иноземцев - Расколотая цивилизация

Уже в 70-е годы, не говоря о более поздних периодах, объемы производимой продукции, и на этом мы остановимся ниже, серьезно превосходили потребности национального рынка. Известно, что в конце 60-х, когда в Южной Корее эксплуатировалось не более 165 тыс. легковых автомобилей, был введен в действие за

[153] - См.: Hobday M. Innovation in East Asia. P. 31, 57.

[154] - См.: Bella W., Rosenfeld S. Dragons in Distress. P. 59.

[156] - См.: Tan Kong Yam. China and ASEAN: Competitive Industrialization through Foreign Direct Investment // Naughton B. (Ed.) The China Circle. P. 115.

[157] - См.: Islam /., Chowdhury A. Asia-Pacific Economies. P. 31.

[158] - См.: Ibid. P. 8.

вод, рассчитанный на производство 300 тыс. автомашин в год[159]; подобные примеры весьма многочисленны, и это свидетельствует о том, что экспорт стал необходимым элементом восточноазиатс-кой индустриализации с первых ее шагов. Особое внимание было уделено электронике и машиностроению. В той же Южной Корее, например, их доля в промышленном производстве выросла за 1979-1990 годы с 14,9 до 25,4 процента, а производство подобной продукции увеличивалось на 20,7-21,1 процента в год[160]; в Малайзии доля занятых в электронной промышленности, которая в 1970 году составляла не более 0,2 процента в структуре индустриальной занятости, в конце 80-х достигла 21 процента, а доля продукции этой отрасли в общем объеме экспорта превысила 44 процента[161]. Восточноазиатские страны заняли также существенную нишу на рынке полупроводниковых устройств: Тайвань стал пятым производителем микропроцессоров в мире, а доход, полученный крупнейшими тайваньскими фирмами от их продажи, вырос с практически нулевой отметки в 1989 году до 2,5 млрд. долл. в 1993-м[162]. В начале 90-х годов суммарный экспорт продукции электронной промышленности из Южной Кореи, Сингапура, Тайваня и Гонконга превысил 45 млрд. долл. в год[163]. Однако показатели роста экспорта, и мы еще неоднократно вернемся к этой проблеме, не служат однозначным свидетельством роста благосостояния населения той или иной страны, в силу чего статистика, показывающая, что к началу 90-х Тайвань, Южная Корея, Гонконг и Сингапур обеспечили уровень ВНП, превышающий 10 тыс. долл. на человека в год, и сформировали самые большие в мире валютные резервы[164], не должна автоматически переноситься на оценку социального развития этих стран.

Экономический рост является устойчивым и самоподдерживающимся в том случае, если он формирует широкие слои экономически активного, независимого населения, достигающего высокого уровня жизни. Между тем в Юго-Восточной Азии в течение всего периода ускоренной индустриализации имела место совершенно иная ситуация. Высокая норма сбережений, составлявшая в 1991-1992 годах на Тайване 24, в Гонконге -- 30, в Малайзии, Таиланде и Южной Корее -по 35, в Индонезии -- 37, а в Сингапуре достигавшая 47 процентов валового национального продукта[165], означала, в том числе, и то, что успехи производства

[159] - См.: Yergin D., Stanislaw J. The Commanding Heights. P. 170.

[160] - См.: Islam L, Chowdhury A. Asia-Pacific Economies. A Survey. P. 162.

[161] - CM.: Robinson R., Goodman D.S.G. (Eds.) The New Rich in Asia. P. 57-58.

[162] - CM.: Yip G.S. Asian Advantage. P. 119.

[163] - См.: Hobday M. Innovation in East Asia. P. 18-19.

[164] - См.: Robinson R., Goodman D.S.G. (Eds.) The New Rich in Asia. P. 207.

[165] - См.: Ibid. P. 205, 161, 47, 135, 183, 77, 17.

основывались на крайне дешевой рабочей силе. Характерно также, что Южная и Восточная Азия оставались двумя регионами мира (не считая Японии), в которых между 1965 и 1993 годами доля сбережений в валовом национальном продукте имела тенденцию к заметному росту (с 12 до 21 и с 22 до 35 процентов соответственно) [166].

Источником пополнения рядов фабричных рабочих становились бывшие крестьяне, и до тех пор, пока численность занятых в индустриальном секторе могла безостановочно расти, реальных условий для повышения заработной платы фактически не существовало. Так, в Сингапуре между 1966 и 1990 годами доля занятых в промышленности в общей численности активного населения выросла с 27 до 51 процента[167], в Южной Корее с начала 60-х по начало 90-х годов этот показатель повысился с 22 до 48 процентов, на Тайване -- с 17 процентов в 1952 году до 40 в 1993-м[168]. При этом росла доля женщин в общей численности работающих, широко применялась практика почасовой оплаты, а также повышалась продолжительность рабочего дня. В Южной Корее и на Тайване в первой половине 90-х годов средняя продолжительность рабочего времени в индустриальном секторе достигала почти 2,5 тыс. часов в год, хотя в большинстве европейских стран она была законодательно ограничена 1,5 тыс. часов[169]. Как на ранних этапах индустриального развития, так и в середине 90-х годов страны региона серьезно отставали от постиндустриальных держав по размерам оплаты труда промышленных работников: если в Германии на заводах BMW рабочий получает заработную плату до 30 долл. в час, а в США -- от 10 долл. в текстильной промышленности до 24 в металлургии, то в Корее и Сингапуре высококвалифицированный специалист оплачивается из расчета не более 7 долл., в Малайзии -- 1,5 долл., а в Китае и Индии -- 25 центов[170]. На протяжении всего периода ускоренной индустриализации, с середины 70-х по конец 80-х годов, в Таиланде, Малайзии и Индонезии фактически не

[166] - См.: Kosai Y., Takeuchi F. Japan's Influence on the East Asian Economies // Rowen H.S. (Ed.) Behind East Asian Growth: The Political and Social Foundations of Prosperity. L.-N.Y., 1998. P. 312.

[167] - См.: Krugman P. The Myth of Asia's Miracle // Foreign Affairs. 1994. No 6. P. 70.

[168] - См.: Islam I., Chowdhury A. Asia-Pacific Economies. A Survey. P. 31.

[169] - См.: Madison A. Growth Acceleration and Slowdown in Historical and Comparative Perspective // Myers R.H. (Ed.) The Wealth of Nations in the Twentieth Century: The Policies and Institutional Determinants of Economic Development. Stanford (Ca.), 1996. P. 35.

[170] - См.: BoyettJ.H., Boyett J.T. Behind Workplace 2000. Essential Strategies for the New American Corporation. N.Y., 1996. P. XV; Garten J. The Big Ten. The Big Emerging Markets and How They Will Change Our Lives. N.Y., 1997. P. 45; NaisbittJ. Megatrends Asia. The Eight Asian Megatrends that are Changing the World. L., 1996. P. 110.

фиксировался рост реальных доходов населения[171]. В Южной Корее в конце 80-х средняя почасовая заработная плата в промышленности составляла 80 процентов соответствующего показателя в Гонконге, 75 процентов тайваньского, 15 процентов японского и всего 11 процентов (!) -американского[172]. Характерно, что по состоянию на 1995 год Сингапур имел самый высокий в мире показатель ВНП на душу населения, существенно превосходивший немецкий уровень: согласно данным налогового департамента, в стране с населением несколько более двух миллионов человек проживало 386 миллионеров и еще около 1200 человек были близки к этому статусу[173]; однако, как видим, это отнюдь не иллюстрирует уровня жизни большинства граждан.

Одна из причин такого положения дел коренится в желании азиатских лидеров ускоренно вывести свои страны из доиндустриальной эпохи. Для увеличения части национального дохода, направляемой на инвестиции, применялись самые разнообразные методы. Первым, как мы уже отметили, было сдерживание заработной платы. Вторым становилась управляемая инфляция, которая, с одной стороны, делала товары более конкурентоспособными на внешних рынках, а с другой -- снижала покупательную способность населения. В Индонезии, например, с 1990 по 1995 год номинальный размер минимальной заработной платы рос на 10 процентов в год, но ее долларовый эквивалент оставался практически неизменным, составляя 30 центов в час[174]. Третьим способом активизации накоплений стала государственная политика, направленная на поощрение, причем весьма специфическое, инвестиций. В предыдущей главе мы отмечали, как японским корпорациям давалось право конвертировать иены в доллары по курсу ниже рыночного в тех случаях, когда они закупали за границей новые технологии. Нечто похожее практиковалось и во всех других азиатских странах. Корейское правительство осознанно проводило политику дотирования своих крупнейших предприятий, несмотря на низкую эффективность их деятельности: к примеру, в начале 80-х годов более 70 процентов всех кредитных ресурсов направлялось в несколько крупнейших промышленно-финансовых корпораций (chaebol), отличавшихся при этом минимальной рентабельностью (так, в 1988 году при объеме продаж в 32 млрд. долл. прибыль корпорации "Самсунг" составила 439 млн. долл. [175] [для