В Иноземцев - Расколотая цивилизация

К началу 90-х годов в среде исследователей получила признание и широко распространилась позиция, в соответствии с которой формирующаяся система характеризуется делением на отдельные слои не на основе отношения к собственности, как прежде, а на базе принадлежности человека к социальной группе, отождествляемой с определенной общественной функцией. Таким образом, оказалось, что новое общество, которое определялось даже как постклассовый капитализм, "опровергает все предсказания, содержащиеся в теориях о классах, социалистической литературе и либеральных апологиях; это общество не делится на классы, но и не является эгалитарным и гармоничным"[317]. На протяжении всего этого периода социологи в той или иной форме подчеркивали

[314] - Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. P. 285, 286-288.

[315] - См.: Touraine A. Critique de la modemite. P., 1992. P. 308-309.

[316] - Цитируется по: Pakulski J., Waters M. The Death of Class. P. 65.

[317] - Ibid. P. 147.

структурированность современного им общества, но при этом акцентировали внимание на том, что его традиционно классовый характер можно считать уже преодоленным.

В 80-е годы стали общепризнанными исключительная роль информации и знания в современном производстве, превращение науки в непосредственную производительную силу и зависимость от научно-технического прогресса всех сфер общественной жизни; в то же время обращало на себя внимание становление интеллектуальной элиты в качестве нового привилегированного слоя общества, по отношению к которому и средний класс, и пролетариат выступают социальными группами, неспособными претендовать на самостоятельную роль в производственном процессе.

Именно к концу 80-х, по мнению многих исследователей, буржуазия и пролетариат не только оказались противопоставленными друг другу на крайне ограниченном пространстве, определяемом сокращающимся масштабом массового материального производства, но и утратили свою первоначальную классовую определенность[318]; при этом стали различимы очертания нового социального конфликта. Если в 60-е годы Г.Маркузе обращал особое внимание на возникающее противостояние больших социальных страт, "допущенных" и "недопущенных" уже не столько к распоряжению основными благами общества, сколько к самому процессу их создания[319], что в целом отражает еще достаточно высокую степень объективизации конфликта, то позже авторитетные западные социологи стали утверждать, что грядущему постиндустриальному обществу уготовано противостояние представителей нового и старого типов поведения. Речь шла прежде всего о людях, принадлежащих, по терминологии О.Тоффлера, ко "второй" и "третьей" волнам, индустриалистах и постиндустриалистах, способных лишь к продуктивной материальной деятельности или же находящих себе применение в новых отраслях третичного, четвертичного или пятеричного секторов, что, впрочем, также имело свои объективные основания, коренящиеся в структуре общественного производства. "Борьба между группировками "второй" и "третьей" волны, -- писал он, -- является, по существу, главным политическим конфликтом, раскалывающим сегодня наше общество... Основной вопрос политики заключается не в том, кто находится у власти в последние дни существования индустриального социума, а в том, кто формирует новую цивилизацию, стремительно приходящую ему на смену. По одну сторону -- сторонники инду

[318] - См.: Touraine A. La retour de 1'acteur. P., 1988. P. 133.

[319] - См.: Marcuse H. One-Dimensional Man. P. 53.

стриального прошлого; по другую -- миллионы тех, кто признает невозможность и дальше решать самые острые глобальные проблемы в рамках индустриального строя. Данный конфликт -- это "решающее сражение" за будущее"[320]. Подобного подхода, используя термины "knowledge workers" и "non-knowledge people", придерживается и П.Дракер, столь же однозначно указывающий на возникающее между этими социальными группами противоречие как на основное в формирующемся обществе[321]; в середине прошлого десятилетия это положение было распространено весьма широко и становилось базой для широких теоретических обобщений относительно природы и основных характеристик нового общества[322].

В дальнейшем, однако, и эта позиция подверглась пересмотру, когда Р.Инглегарт и его последователи перенесли акцент с анализа типов поведения на исследование структуры ценностей человека, усугубив субъективизацию современного противостояния как конфликта "материалистов" и "постматериалистов". По его словам, "коренящееся в различиях индивидуального опыта, обретенного в ходе значительных исторических трансформаций, противостояние материалистов и постматериалистов представляет собой главную ось поляризации западного общества, отражающую противоположность двух абсолютно разных мировоззрении (курсив мой. -- В. И.)"[323]; при этом острота возникающего конфликта и сложность его разрешения связываются также с тем, что социальные предпочтения и система ценностей человека фактически не изменяются в течение всей его жизни, что придает противостоянию материалистически и постматериалистически ориентированных личностей весьма устойчивый характер. Характерно, что в своей последней работе Р.Инглегарт рассматривает эту проблему в более глобальных понятиях противоположности модернистских и постмодернистских ценностей[324], базирующихся, по мнению большинства современных социологов, на стремлении личности к максимальному самовыражению[325]. В конце столетия все шире распространяется мнение, что современное человечество разделено в первую очередь не по отношению к средствам производства, не по материальному достатку,

[320] - Toffler A., Toffler H. Creating a New Civilization. Atlanta, 1995. P. 25.

[321] - См.: Drucker P.F. Managing in a Time of Great Change. Oxford, 1995. P. 205-206.

[322] - См.: Berger P.L. The Capitalist Revolution. Aldershot, 1987. P. 67-69.

[323] - Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. P. 161.

[324] - См.: Inglehart R. Modernization and Postmodernization. Cultural, Economic, and Political Change in 43 Societies. Princeton, 1997. P. 327.

[325] - См.: Giddens A. The Consequences of Modernity. Cambridge, 1995. P. 156.

а по типу цели, к которой стремятся люди[326], и такое разделение становится самым принципиальным из всех, какие знала история.

Однако реальная ситуация далеко не исчерпывается подобными формулами. Говоря о людях как о носителях материалистических или постматериалистических ценностей, социологи так или иначе рассматривают в качестве критерия нового социального деления субъективный фактор. Но сегодня реальное классовое противостояние еще не определяется тем, каково самосознание того или иного члена общества, или тем, к какой социальной группе или страте он себя причисляет. В современном мире стремление человека приобщиться к постэкономическим ценностям, влиться в ряды работников интеллектуального труда, не говоря уже о том, чтобы активно работать в сфере производства информации и знаний, ограничено отнюдь не только субъективными, но и вполне объективными обстоятельствами, и в первую очередь -- доступностью образования. Интеллектуальное расслоение, достигающее беспрецедентных масштабов, становится основой всякого иного социального расслоения[327].