В Иноземцев - Расколотая цивилизация

Глава четырнадцатая.

Природа современной "глобализации" и ее возможные следствия

Одним из основных постулатов теории становления постэкономического общества является положение о последовательной смене доэкономической, экономической и постэкономической эпох в истории земной цивилизации. Каждой из них присуща, как мы показали, своя форма организации человеческого сообщества, в главных своих чертах универсальная для любого народа, идущего по пути социального прогресса. С этой точки зрения, в нынешних условиях обращают на себя внимание два обстоятельства.

Наблюдая развитие цивилизации от доэкономического строя через экономический к постэкономическому, исследователь обнаруживает, что в своем историческом движении каждое из обществ проходит стадии, соответствующие зрелым формам трех этих социальных состояний. Однако это отнюдь не означает идентичности путей перехода от предыдущего социального типа к последующему; они могут быть самыми разными. Так, переход от до-экономического общества к экономическому, продолжавшийся в течение долгих столетий, происходил в самых разнообразных формах. В XX веке экономический строй стал общемировой реальностью, однако этот факт свидетельствует, на наш взгляд, не о наступлении какого-то устойчивого состояния, а о начале новой трансформации, пути которой в очередной раз не будут едиными или универсальными. Достигая своего целостного состояния, прежний порядок подготавливает основы для собственного перерождения и упадка; представление о возникшем наконец стабильном и универсальном общественном порядке в масштабе исторического времени оказывается иллюзорным.

В то же время становление экономического общества объективно представляет собой процесс формирования действительно универсального социального организма, базирующегося на основополагающих принципах максимального удовлетворения материальных интересов людей, достигаемого прежде всего их личными усилиями и действиями. Постэкономический порядок возникает на иной основе; на первый план выдвигаются иные потребности человека, главным образом проистекающие из его стремления к самореализации и самосовершенствованию. Очевидно, что центральные принципы, на которых строится новая социальная форма, не могут быть столь же определенно сформулированы, как в случае экономического общества, и это свидетельствует о неизбежном нарастании многовариантности общественного прогресса. Различные модификации постэкономического общества будут схожи не в меньшей мере, нежели отдельные модели общества экономического, однако пути движения к новому социальному устройству отнюдь не будут идентичными.

Все это означает, что переход от одной глобальной системы общественного устройства к другой должен сопровождаться существенной социальной напряженностью. Сам факт ее нарастания в современных условиях уже не вызывает сомнения у исследователей, каких бы идеологических и методологических позиций они ни придерживались. В наиболее общем виде, с использованием своей оригинальной терминологии, эту мысль сформулировал И. Валлерстайн, отметивший в своей последней работе, что "мы живем в эпоху перехода от существующей глобальной системы общественного устройства -капиталистической мировой экономики -- к другой или другим глобальным системам. Мы не знаем, к добру это или нет, и не будем знать, пока новая эпоха не наступит, а произойти это может лет через пятьдесят. Нет сомнения, однако, что переходный период будет исключительно трудным для тех, кто живет в это время. Это будет период обострения конфликтов и усиления беспорядков, сопровождающихся, по мнению многих, крушением нравственных ценностей" [1]. Соглашаясь с ним в целом, следует отметить, что хотя переход от экономического к постэкономическому типу общества и вызывает весьма разнообразные формы социального противостояния как в рамках отдельных развитых наций, так и в мировом масштабе, все они порождены либо непосредственным (как в первом случае), либо опосредованным (как во втором) возвышением интеллектуального класса, иными словами - той группы людей, которая в своем субъективном развитии вышла за пределы экономической мотивации и исповедует нематериалистическую систему ценностей.

[1] - Wallerstein I. Utopistics, Or Historical Choices of the Twenty-First Century. N.Y., 1998. P. 35.

Именно с возникновением этого класса как значимой социальной силы началась масштабная экспансия постиндустриального мира в направлении менее развитых регионов планеты, экспансия не столько политическая, сколько технологическая, экономическая, социальная и культурная. Создав уникальные технологии производства материальных благ, услуг и информации, постиндустриальный мир важнейшей своей потребностью стал признавать сохранение некоего status quo, которому угрожает нарастающая социальная и политическая дезорганизация. Высший класс постиндустриальных обществ озабочен сохранением социальной стабильности, которая позволяла бы ему наращивать собственные достижения; в той же мере развитые страны заинтересованы в стабильности мирового порядка, создающей условия для упрочения и расширения хозяйственной системы, основанной на использовании информации и знаний. Фиксируя это положение вещей, современная социология породила две концепции, проливающие свет на внешне достаточно различные, но по сути своей вполне взаимодополняющие явления.

С одной стороны, с конца 70-х годов начался активный поиск критериев некоей достаточности прогресса, позволяющей поддерживать стабильное хозяйственное развитие на основе оптимизации использования ресурсов и сокращения негативного воздействия человека на окружающую среду. В середине 80-х этот поиск привел к появлению комплексной концепции, вышедшей далеко за рамки ее экологической первоосновы; к этому времени сам термин "устойчивое", или "достаточное" (sustainable), развитие получил широкое распространение, появившись даже в заглавиях ряда научных работ[2]. В 1987 году это понятие заняло центральное место в докладе "Наше общее будущее", подготовленном Всемирной комиссией ООН по окружающей среде и развитию, более известной как Комиссия Брундтланд[3]. Будучи определено в докладе в предельно широком смысле, как "развитие, отвечающее потребностям нынешнего дня и не лишающее будущие поколения возможности удовлетворять свои собственные нужды" [4], оно получило впоследствии вполне конкретное содержание, отражаемое противопоставлением развития (development) и роста (growth) [5]. В результате концепция достаточного развития приобрела к сегод

[2] - См.: Daly H. Beyond Growth. The Economics of Sustainable Development. Boston, 1996. P.121.

[3] - См.: Porter G., Brown J. W. Global Environmental Politics, 2nd ed. Boulder (Co.), 1996. P.25-26.