Оскар Райле - Секретные операции абвера

Паула Кох во время Первой мировой войны руководила лазаретом в германской армии, под командованием Крессенштейна наступавшей на Суэцкий канал. Она выдвинула лазарет вплотную к линии фронта, проявив осмотрительность и мужество. В связи с этим и касательно ее вклада как сотрудницы отделения КО в Стамбуле, после 1945 года в одном иллюстрированном журнале появилась статья, в которой Паула Кох прославлялась как Мата Хари Второй мировой войны. Леверкюн по этому поводу заметил: «Этот пример неубедителен: Мата Хари была девушкой легкого поведения в Париже, Паула Кох же глубоко верующей католичкой».

Но на деле же Леверкюн был обязан Пауле Кох первыми эффективными связями. Среди прочих через нее он познакомился с племянником муфтия Иерусалима, Мусой Хуссейни, и другими важными лицами арабской эмиграции в Стамбуле. Многих из них изгнали из родных стран англичане или французы. Поэтому они охотно воспользовались возможностью сотрудничества с германской секретной службой. В результате Леверкюн смог в течение нескольких месяцев завербовать некоторое число высококвалифицированных информаторов и использовать их для решения поставленных перед ним задач.

Самая важная задача, поставленная перед отделением КО в Стамбуле, — непрерывная разведка войск противника на Ближнем и Дальнем Востоке, включая Египет. Эта страна служила союзникам базой для всех военных операций в Северной Африке и на Востоке. Так как Средиземное море вследствие применения немецких подводных лодок для морских коммуникаций противника использовалось в ограниченном объеме, вражеские державы были вынуждены снабжать свои части, находившиеся в Египте, Сирии и Иране, морским путем вокруг Южной Африки через Красное море.

Благодаря вербовке и обучению арабских доверенных лиц Леверкюну удавалось непрерывно получать ценные сведения о войсках противника в Египте и Малой Азии и их передвижениях. Его разведданные, направлявшиеся ему абвером через отделение генштаба «Иностранные армии Запада», особенно были полезны для германского корпуса в Африке.

Но главные штабы и имперское правительство, разумеется, хотели знать больше, нежели только объективные данные о том, где на Востоке дислоцируются войска противника и какова их численность. Решающее значение они придавали вопросу, как вражеское командование собирается применить установленные части. С этим увязывался и другой вопрос большой политики: будут ли турки, связанные договором с англичанами, сохранять нейтралитет по отношению к Германии в течение всей войны?

Прояснение этих вопросов — важнейшая часть поставленных перед Леверкюном задач. И разведка военных замыслов противника также имеет смысл лишь в совокупности с прояснением политической ситуации.

Из разговоров с турецкими друзьями Леверкюн выяснил, что члены турецкого правительства стремятся сохранять нейтралитет, но опасаются давления англичан. Подобное давление может осуществляться союзниками через военную угрозу южным районам Турции из Сирии и Ирака. Таким образом, именно там находился центр тяжести задачи военной разведки для Леверкюна. Базируясь в Газиантепе, Урфе и других опорных пунктах в Южной Турции, он должен был попытаться разведать, как себя ведут и что планируют английские и французские части в сопредельных на юге странах.

С помощью разведчиков оказалось довольно легко установить, какие армии противника дислоцируются в Ираке, Сирии и Египте. Но гораздо труднее Леверкюну было узнать, когда и как правительства вражеских держав собираются применить эти армии. И здесь Леверкюну снова помогли его связи с турецкими друзьями. В первую очередь следовало благодарить многолетнее германо-турецкое военное сотрудничество: турки открыто обсуждали с абвером некоторые щепетильные вопросы.

Во всяком случае, Леверкюн смог узнавать от своих турецких друзей, занимавших высокие посты, об отношениях Турции с правительствами союзников гораздо больше, нежели это было бы возможно с помощью самой разветвленной сети военных разведчиков. Друзья Леверкюна по собственному почину сообщали ему политические новости, получаемые ими от дипломатических представительств Турции по всему миру. Турки не делали тайны из важности сохранения нейтралитета страны. В первую очередь они информировали Леверкюна о мероприятиях и планах союзников, направленных на то, чтобы затруднить Турции сохранение нейтралитета, во-вторых, о мероприятиях, открывавших германскому рейху перспективы начать переговоры для окончания войны.

Так, в 1941–1944 годах представителю абвера в Стамбуле поступали многочисленные донесения большой политической важности. Но абверу в принципе запрещалось заниматься политической разведкой. Чтобы добытые им сведения не легли под сукно, Леверкюн передавал их для оценки фон Папену, германскому послу в Турции. Копии этих документов он направлял адмиралу Канарису.

Сведения, полученные от надежных друзей в Германии, кроме того, касались следующего; попыток Советского Союза вступить в переговоры с имперским правительством, затем непрерывного тайного обмена мнениями между русскими и японцами, а также усилий японцев воспрепятствовать переговорам между германскими и американскими уполномоченными представителями. Иностранные дипломаты в 1942–1943 годах неоднократно доводили до сведения турецких партнеров, что у Германии имеется возможность закончить войну с Советским Союзом, по меньшей мере остановить кампанию в России.

Другая возможность закончить военные действия представилась в марте 1943 года. Турецкое министерство иностранных дел дало знать германскому послу фон Папену, что архиепископ Нью-Йорка, нынешний кардинал Спеллмен, намеревается приехать в Турцию для переговоров с германским послом или уполномоченным им лицом. Фон Папен предложил Спеллмену в качестве такового Леверкюна. Но министерство иностранных дел в Берлине энергично запротестовало.

Именно майор запаса Леверкюн, действовавший совершенно согласованно с Канарисом и имевший возможности завязывания мирных переговоров в благоприятном для этого месте — Стамбуле, именно он стал невольным виновником отставки шефа службы и разрушения абвера.

В филиале «КО Ближний Восток» в Стамбуле, руководимом Леверкюном, служил сотрудник доктор Эрих Фермерен. В феврале 1944 года он с женой сбежал к англичанам. Позднее супруги Фермерен заявили, что по нравственным и религиозным причинам для них стало невозможным дальнейшее сотрудничество с Гитлером.

Этот инцидент явно не имел никакого существенного значения для хода войны. Но донесение об исчезновении Фермерена из отделения Леверкюна вызвало у Гитлера приступ необычайного бешенства. Имя Леверкюна снова было названо вместе с именем Канариса и политическими событиями, представлявшимися фюреру нежелательными. Он отправил в отставку адмирала Канариса и издал приказ следующего содержания: