Оскар Райле - Секретные операции абвера

Обработка огромной массы секретных материалов потребовала создания новых подразделений абвера. В конце июля 1940 года полковник Рудольф однажды сказал мне:

— В этой работе меня интересуют три вопроса: во-первых, будет ли результатом обработки материала наказание изменников родины?

Во-вторых, как и насколько успешно французские секретные службы вели шпионаж в Германии? Правильно ли оценивали соответствующие французские органы военную мощь Германии?

В-третьих, остались ли на оккупированной французской территории сотрудники вражеских разведслужб? Отмечена ли уже где-нибудь во Франции новая активность иностранных разведслужб? Нам следует безустанно заниматься именно этой проблемой.

— На первые два вопроса, — сказал я, — управление абвера даст заключительный ответ только тогда, когда будут обработаны и проанализированы все изъятые секретные материалы. Но видимо, пройдет еще не один месяц, прежде чем будет результат. Только в центральной картотеке Сюрте насьональ, рю Суссе, 11, складировано огромное количество карточек и папок.

Тем не менее мне кажется, что на первый вопрос приблизительно можно ответить уже сейчас. Наши аналитики за последние три-четыре недели своей работы в Париже обнаружили множество шпионских отчетов из Германии. Большинство этих донесений о секретах рейха, в особенности о воинских частях, оборонительных сооружениях и секретных технологиях оборонной промышленности, поступало от агентов, которые от случая к случаю на время засылались французскими секретными службами в Германию специально для шпионажа. Эти агенты, как только установят их имена и личности, будут объявлены в розыск. Правда, большинство из них могут оказаться вне нашей досягаемости. Если их удастся схватить, с уверенностью можно ждать возбуждения уголовного преследования за государственную измену или же умышленное разглашение военной тайны.

Некоторые из пока что обнаруженных шпионских донесений исходят от лиц, до сих пор проживающих в Германии. Эти документы уже отосланы в III отделение службы абвера в Берлине. Ясно, что против установленных изменников, как только их схватят, будет выдвинуто обвинение. Возможно, наши аналитики в ближайшие месяцы обнаружат еще массу материалов, дающих повод для уголовного преследования.

По второму вопросу на основании имеющихся пока что результатов с уверенностью можно сказать, что службы Второго бюро за годы перед войной заслали в Германию огромное число агентов с разведывательными целями. Для этого они предпочитали вербовать немцев, служивших во французском Иностранном легионе или по каким-либо иным причинам покинувших Германию. Но в качестве шпионов в Германию засылались бельгийцы, люксембуржцы и другие иностранцы, так же как в некоторых случаях и французские граждане.

По вопросу, верно или ложно соответствующие французские службы оценивали военную мощь рейха на основании полученных ими разведданных, пока я еще не могу высказаться. Вообще-то это задача I отделения нашей службы в Берлине, куда для изучения этого вопроса будут направлены соответствующие документы. Между тем, просматривая документы, которые поступают ко мне, я обратил внимание на некоторые длинные шпионские отчеты, принадлежащие эмигрантам. Авторы, в большинстве случаев промышленники, писатели и художники, хотя и были хорошо информированы относительно обшей обстановки, однако, как мне кажется, ненависть к национал-социализму исказила их оценку. Они склонны предвзято указывать на слабости НСДАП и обороноспособности страны. Мое частное мнение основывается на том, что компетентные органы Франции, судя по всему, не сумели оценить военной мощи рейха в ее полном объеме.

— То, что вы мне сейчас сказали, больше, чем я ожидал услышать. Но что с моим последним вопросом? Смогли ли абверкоммандо и ваши осведомители нащупать следы, которые указывали бы на активизацию иностранных разведок на оккупированной французской территории?

— Нет, господин полковник. Хотя в Париже установлены несколько чиновников Сюрте, но пока не обнаружено никаких доказательств того, что они были оставлены для ведения подрывной деятельности против нас. Полагаю, что сейчас у них и возможностей нет передавать донесения в Великобританию, даже если бы они того хотели. В этой связи примечательно, что наша тайная военная полиция повсеместно наладила превосходные контакты с органами муниципальной полиции.

Полковник Рудольф также считал, что в настоящий момент у британской разведки на французской оккупированной территории нет планомерно работающих агентов и явочных квартир. Но все может измениться. Нам следовало сохранять бдительность.

Германская контрразведка имела в своем распоряжении значительное число в военнослужащих и нелегалов, отлично владевших языком и нередко, подобно Нибуру и Ноттерману, замаскировавшись под английских или голлистких офицеров, вступавших в контакт с агентами шпионских сетей или членами Сопротивления. В каждом отделе абвера в Нидерландах, Бельгии и на оккупированных французских территориях имелись такие особо одаренные мужчины и женщины. Многие из них внесли выдающийся вклад, сутками и месяцами поддерживая личные контакты с вражескими агентами и при этом подвергаясь ежечасной опасности быть разоблаченными и убитыми.

Готовность к работе этих людей тем более достойна внимания, что на службе военной контрразведки они не могли рассчитывать ни на высокие награды, ни на материальное вознаграждение. Они выполняли опасные для жизни задания по идейным соображениям, считая себя обязанными приложить все силы и отдать свою жизнь на то, чтобы оградить Германию и товарищей по вермахту от шпионажа, диверсий и прочих опасностей. Многие из них погибли, как, скажем, один капитан парижского отдела абвера, застреленный во время операции.

Впрочем, эти активнейшие и удачливые сотрудники германской контрразведки и после войны ни в коем случае не могли быть спокойными за свою жизнь. Многие из них судами стран-победительниц были приговорены к смерти и казнены. Этой судьбы среди других не избежал и патер Филуциус [49] О нем пойдет речь позднее. . Другие бывшие нелегалы абвера получали многолетние сроки лишения свободы во Франции, Бельгии и Нидерландах.

По опыту из произошедшего в Вильнюсе дела доктора Бенджамена я посчитал настоятельно необходимым существенно расширить базис работы отделения IIIf во Франции. Все офицеры получили указание усилить вербовку осведомителей и агентов. Найти в Париже агента для руководителя нелегалов отделения IIIf не представляло труда. Миллионный город приютил достаточное количество авантюристов и сомнительных субъектов, готовых к сотрудничеству за хорошую плату или какое-либо иное материальное вознаграждение. Агентами отделения IIIf были представители самых различных наций, русские и чешские эмигранты, итальянцы и выходцы из Северной Африки, а в некоторых случаях и французы, которые — как упомянутая в деле доктора Бенджамена хиромантка — из презренной алчности могли предать даже собственных соотечественников.