Лев Канторович - Полковник Коршунов

Несколько минут Шарик тащил в сторону от тропы, а потом повернул и снова вывел Цветкова на тропу и пошел по тропе. По тому, как Шарик тянул поводок, Цветков понимал, что Шарик нигде не сбивается со следа и ведет уверенно. Было так темно, что даже Шарик плохо видел, часто спотыкался и несколько раз упал, но не сбивался со следа и шел верхним чутьем, негромко рыча и все сильнее натягивая поводок.

В темноте Цветков не мог идти быстро.

Около получаса продолжалось медленное преследование невидимого врага. Шарик свирепел все больше и больше. Вдруг он остановился, и Цветков наткнулся на него. Шарик больше не рычал. Он дрожал от нетерпения, и Цветков понял.

Цветков отстегнул карабин и коротко крикнул: "Фас!" - боевую команду, команду собачьей атаки.

Шарик взвыл и ринулся в темноту. Цветков ничего не видел. Ветер выл в верхушках деревьев. Несколько секунд показались Цветкову очень длинными. Потом, перекрывая шум бури, закричал человек, и сразу взвизгнул Шарик, и все стихло.

Цветков понял, что с Шариком что-то случилось и решился на крайнюю меру: он зажег электрический фонарь, и яркий луч осветил стволы ближних сосен, мокрую траву и корни деревьев. Шарик неподвижно лежал на земле.

Цветков повернулся, свет фонаря пронесся по ветвям кустов, и из-за кустов высокий человек бросился на Цветкова. Раньше чем Цветков успел выстрелить, страшный удар обрушился на его голову, и Цветков упал. Последнее, что он смутно видел, была спина согнувшегося человека. Человек бежал по тропе к границе.

Цветков очнулся. Что-то мягкое терлось о его лицо, и кто-то дышал на него. Цветков пошарил руками и в темноте обнял голову Шарика. Шарик скулил и лизал лицо Цветкова.

- Очень плохо, Шарик, - сказал Цветков, садясь. Голова нестерпимо болела. - Очень, очень плохо, Шарик!

Падая, Цветков разбил стекло фонаря, но лампочка горела, и крохотный огонек освещал пространство в несколько сантиметров. Цветков осторожно поднял фонарь и осмотрел голову Шарика. Голова собаки была разбита, и кровь растекалась по мокрой шерсти. Тогда Цветков вытер ладонь о мокрую траву, потрогал свой затылок и поднес фонарь к ладони: ладонь была красная от крови.

Несколько минут Цветков сидел неподвижно. Он старался восстановить в памяти все, что видел во время короткой вспышки фонаря до удара по голове, чтобы сообразить, в какой части участка он находится.

- Очевидно, квадрат номер семь, - сказал он Шарику. - Предположим. Да, несомненно седьмой.

Цветков пригнулся, заслонил от дождя своим телом полевую сумку, вырвал листок из блокнота и написал записку. Записку он вложил в кожаный карман на ошейнике Шарика.

- Шарик, домой!

Шарик не двигался с места.

- Шарик, домой! На заставу! Шарик! - крикнул Цветков.

Шарик встал и отошел в темноту, но Цветков чувствовал, что пес стоит близко.

- Что я сказал! Шарик! Марш!

Шарик тоскливо завизжал и пошел по тропе.

- Марш, марш, Шарик! Скорей, скорей! - несся ему вдогонку голос Цветкова.

Шарик залаял и побежал скорее. Чем дальше отбегал он от хозяина, тем скорее становился его бег, и через несколько минут он огромными прыжками несся по лесу.

Цветков лицом вниз лег на траву. Голова болела, он застонал и сжал зубы. Боль не утихала. Вдруг Цветков приподнялся и сел.

- Черт возьми, Цветков, - сказал он громко. В голове так шумело, что он еле расслышал собственный голос. - Квадрат семь. Цветков! Если это так, если это так...

Цветков с трудом встал на четвереньки, уцепился руками за ближайшее дерево и стал выпрямляться. Ему показалось, что прошло много времени, раньше чем удалось встать на ноги. Держась за деревья, он медленно пошел, все время бессмысленно повторяя:

- Если это так... Если это так... Если это так...

Он прошел шагов десять и поднял фонарь, и маленький кружок света скользнул по стволу толстой ели.

- Если это так... Если это так... - говорил Цветков, обнимая ель и гладя ладонями ее шершавую кору. Он нашел дупло и просунул в него руку. На дне дупла было кольцо, и Цветков со всей силы дернул за кольцо. В дупле раскрылась дверка. Цветков просунул руку глубже и достал телефонную трубку. Он поднес фонарь к трубке, увидел на трубке цифру семь и тихо засмеялся, садясь на землю и прикладывая трубку к уху.

Когда голос дежурного отчетливо сказал "дежурный слушает", Цветков зашептал в трубку:

- Цветков говорит! Цветков говорит! Цветков говорит! Меня слышно?!

- Да, да. Что случилось? - ответил дежурный.

Силы изменили Цветкову. Он чувствовал, что теряет сознание.

- Квадрат семь, - заговорил он, напрягая всю свою волю, чтобы не упасть в обморок. - Нарушитель идет к границе... Я ранен... Скорее, скорее... Меня слышно?..

- Да, да. Я все понял.

- Молодец... - сказал Цветков и потерял сознание.

12

Нестеров спал в своем домике во дворе заставы. Иванов, уполномоченный из Управления, спал в той же комнате. Оба спали одетыми, сняв только сапоги. Они легли поздно и спали крепко, и оба проснулись сразу, как только зазвонил телефон. Нестеров взял трубку, и дежурный доложил о том, что передал ему Цветков.

Еще слушая дежурного, Нестеров соскочил с кровати и потянулся за сапогами. Кончив говорить, он стал натягивать сапоги, и Иванов тоже вскочил и тоже надел сапоги.

Нестеров одевался и бросал отрывистые фразы. Одевался он так быстро, что конец несложного донесения дежурного Иванов услышал уже, догоняя Нестерова, на дворе заставы.

Пока Нестеров добежал до здания заставы, точный план действий сложился у него в голове: место, откуда Цветков сообщил о нарушителе, было рядом с большим болотом, и дозорная тропа огибала болото, удаляясь от границы. Если нарушитель знает о болоте, то он пойдет дальше по тропе и выйдет к границе за болотом. Но со стороны заставы болото можно обогнуть более коротким путем, идя напрямик через лес, и тогда можно успеть подойти к тому месту, где выйдет к границе нарушитель, раньше, чем он уйдет за кордон. Если нарушитель о болоте не знает, то он завязнет в трясине и никуда не уйдет. Скорее всего, что нарушитель все-таки о болоте знает и будет обходить болото.

Нестеров послал десять пограничников и фельдшера по тропе. До болота они должны были идти все вместе. От толстой ели на квадрате семь трое должны были идти дальше, огибая болото до границы, двое и фельдшер должны были найти и доставить на заставу Цветкова, а остальные должны были свернуть в болото и обыскать его.

Сам Нестеров с другой группой из семи бойцов пошел прямиком через лес к тому месту, где нарушитель, если он знает о болоте, должен был выйти к границе.

План Нестерова был правилен. Только при том знании участка, которое было у Нестерова, можно было так быстро и так верно учесть все обстоятельства дела.