Владимир Купченко - Кара-Даг (путеводитель)

Возможно, здесь стоит добавить еще несколько слов к уже сказанному об этом полудрагоценном камне. Сердолик, или карнеол, — разновидность халцедона, окрашенная в оранжевый, желто-красный или красный цвет (буро-красный сердолик называют сардером). Известен этот камень с очень давних времен: в Индии он использовался как украшение за три тысячи лет до нашей эры. Под именем «одем» сердолик упоминается в Библии; о нем писали грек Феофраст (371—286 гг. до н. э.) и римлянин Плиний (23—79 гг. н. э.) В средние века наряду с драгоценными камнями сердолик служил предметом торговли Востока с Западом, причем был наиболее обыденным и дешевым камнем. Из него делали, главным образом, печати, а также бусы, вставки для перстней; из крупных его кусков вытачивали чаши, кубки, подсвечники. Особенно ценился сердолик в Византии и средневековом Иране; копи же его, по упоминанию средневекового ученого-энциклопедиста аль-Бируни, находились в Йемене и Индии.

В настоящее время сердолик также идет на украшения, но ему найдено и более серьезное применение: устойчивость сердолика против истирания используется в точном приборостроении. Из красноватого камня делают опорные призмы точных аналитических весов, подпятники для компасных стрелок и осей различных счетчиков. В народной медицине бусы из сердолика, наряду с янтарными, считаются средством против болезней щитовидной железы. Наконец, сердолик, причем именно карадагский, — источник вдохновения для поэтов и прозаиков (существует даже роман «Камень сердолик»).

Однако найти в настоящее время сердолик на Кара-Даге очень непросто, да и сбор его запрещается действующим здесь заповедным режимом. Поэтому, не теряя времени зря, направимся в следующую, южную Сердоликовую бухту. Пробраться туда можно и по суше: поднявшись на перешеек Плойчатого мыса, попадем в ущелье Гяур-Бах, откуда прежде не слишком сложно было спуститься в бухту по так называемой «Трубе»: почти отвесному, метров четырех глубиной, колодцу, в стенку которого можно было упираться при спуске спиной. Однако с осени 1973 года «Труба» разрушена, и теперь спуск из Гяур-Баха в Сердоликовую доступен только скалолазам. К счастью, есть еще один путь — в обход Плойчатого мыса, прямо по воде. Снова кеды осторожно ощупывают скользкую подводную тропу, затем взбираются на уступы вертикально поставленных слоев-плоек, давших мысу его название. А уже перед самым пляжем Сердоликовой вновь приходится «искупаться»: здесь довольно глубоко, выше пояса.

А вот и знаменитая южная Сердоликовая бухта, широкой полосой уходящая из-под ног. Пляж покрыт крупной галькой, сложенной кое-где в высокие уступы, однако внимание привлекает сейчас не пляж, а водопад, низвергающийся с обрыва коренных пород высотой около шести метров. Этот своеобразный пресный «душ» берет начало почти в центре ущелья Гяур-Бах, и, если отплыть немного от берега, становится хорошо видно все это ущелье с мрачной башней Чертова пальца, громоздящейся в его верхней части, справа.

В северном конце бухты, как раз напротив «Трубы», в море выдвинуты остатки причала, разрушенного волнами. О силе их ударов во время шторма говорит и ниша, выбитая в самом основании Плойчатого мыса. Такие же ниши, порой имеющие вид гротов, встречаются и дальше в подножии скального обрыва, ограничивающего бухту почти на всем ее протяжении. Лишь в южной ее части на смену коренным породам (кератоспилитам и спилитам) приходят осыпи остроугольных обломков и глыб, кое-где выходящие к самой воде.

С юго-западной стороны Сердоликовую бухту ограничивает мыс Слон, над которым поднимается грандиозная Стена Лагорио, уже упоминавшаяся выше. За мысом прячется небольшая бухта Барахта. Перевалив узкий перешеек, оказываемся в широком ущелье Коридор, зажатом между Стеной Лагорио и тяжелым каменным боком Хоба-Тепе. По этому Коридору (лучше всего руслом водотока) мы и спустимся к пляжу бухты Барахты, гладь которой каменным клинком вспарывает скала Стрижовая.

Пляж бухты Барахты (ширина его — до пятнадцати метров) сложен крупной галькой. Во время штормов эта галька снова и снова «бомбардирует» скалы; в основании мыса Слон ею выдолблена довольно глубокая ниша. Сверху по Коридору к пляжу спускается грандиозная осыпь обломков породы, и одна из наиболее крупных глыб, рассеченная трещиной пополам, выкатилась, опередив остальные, прямо к воде. На осыпи кое-где растут кевовые деревья; по бортам ущелья зеленеет трава — вообще все это место производит впечатление укромности и уюта. По-видимому, когда-то тут селились люди: в верхней части Коридора не раз находили целые россыпи обломков средневековой расписной керамики. Сейчас постоянные обитатели бухты — белобрюхие стрижи, иногда целыми колониями гнездящиеся в скалах. Они и «дали» Стрижовой скале ее название. Впрочем, эта скала, сложенная кератофиром со столбчатой отдельностью, носит еще одно имя — Парус.

Бухта Барахта со скалой Парус

Ну, а откуда взялось это остроумное и очень какое-то уютное название — бухта Барахта? Ходячая легенда, связывающая его с В. Маяковским, оснований не имеет: автор «Хорошо» ни в Коктебеле, ни на Кара-Даге не бывал. К тому же достоверно известно, что название это возникло еще до революции. Случилось это во время одной из лодочных прогулок вдоль Кара-Дага группы отдыхающих в Коктебеле. При подходе к безымянной бухточке за мысом Слон кто-то шутливо предложил назвать ее именем того, кто первым ступит на берег. Поднялась суматоха; на ближний к берегу борт мгновенно бросились пассажиры, — и лодка перевернулась. И вот над бухтой, над людьми, со смехом барахтавшимися на мелководье, впервые прозвучало сохранившееся доныне имя...

Бухта Барахта расположена примерно в середине береговой линии: половина пути у нас за спиной. Но впереди — наиболее трудная часть маршрута. Поэтому тем, кто чувствует себя усталым и недостаточно хорошо плавает, лучше вернуться назад, отложив продолжение экскурсии до другого раза. Те же, кто по-прежнему стремится вперед, должны дать себе хотя бы получасовой отдых. А затем, если море по-прежнему спокойно, — в путь!

Массив Хоба-Тепе тянется вдоль моря грандиозным — более километра длиной — отвесным обрывом. Ни пляжей, ни мелководья здесь нет; до самой Львиной бухты придется передвигаться вплавь. Правда, в нескольких местах скалы образуют выступы, на которых можно передохнуть. Неровная, шероховатая поверхность этих скал позволяет выбраться на них из воды, но места там немного — едва ли больше, чем для пяти-семи человек. И еще раз напомним: пускаться в это путешествие можно только при совершенно спокойном море. Самое легкое волнение должно служить сигналом к отступлению — оно очень быстро может перейти в шторм.