С Кара-Мурза - Опять вопросы вождям

Зачем я поднимаю вопросы, по которым есть острые разногласия? Ведь всем так хочется согласия, так давайте, мол, говорить о том, что нас объединяет. А что нас объединяет? Отвечают: желание спасти Россию. Да что такое Россия вот в чем суть. Ставьте вопрос ребром! Мне, например, Деникин, принявший Сталина как меньшее зло, ближе Горбачева с его социалистическим выбором. Хотя, наверное, при Горбачеве я бы лично цивилизованно процветал, а при Деникине и при Сталине мне с большой вероятностью отвинтили бы голову.

Пока каждое течение в оппозиции не прояснит для себя "последние", самые неприятные вопросы, она так и будет ходить по кругу с песенками про согласие, когда ни в одной части нет четкого идейного стержня. Прояснили вопрос - и закрыли его хотя бы на время, заключили договор, чтобы не вылезал каждую неделю Солоухин со своим антитоталитаризмом. Тогда и начнут прибывать люди.

("Советская Россия" Июнь 1994 г.)

Коммунизм и религия: трудный вопрос к выборам

Один из вопросов, часто задаваемых избирателями кандидатам от КПРФ отношение к религии. Говорят: большевики взрывали храмы и расстреливали священников. А что будет, если они снова придут к власти?

На этот вопрос обычно отвечают так: нынешние коммунисты другие. Теперь даже устав разрешает члену партии быть верующим - чего же еще? Еще вспоминают, что секретарь райкома помогал отремонтировать храм, и что "у меня, коммуниста, бабушка была верующая, а я ее не обижал". Иной раз даже упомянут, что "моральный кодекс строителей коммунизма" - это те же десять заповедей. Что коммунисты сегодня - это как бы просто светские христиане.

На этом диалог обычно кончается, и вроде бы вопрос снят. На мой взгляд, это не так. Во-первых, слащавый тон лишь вредит, так что кое-кто про себя подумает: это сегодня коммунисты такие добрые, пока боятся Ельцина, а придут к власти - отыграются. А следовать заповеди "не укради" - вовсе не значит быть религиозным человеком. Я бы даже сказал, что эти обычные ответы - не о том, они оставляют у людей смутное разочарование.

Я вижу проблему по-другому. Религиозный вопрос был главным в перестройке, этой прелюдии к реформе Гайдара-Чубайса. Недаром А.Н.Яковлев твердил о Реформации России. Если бы удалось сломать религиозное чувство русского народа, дело было бы решено. Но этот слом не удался. Как же стоит вопрос? Главный конфликт - не в столкновении большевиков с той организацией (церковью), в которой оформлялись конкретные конфессии. Хотя это, конечно, драматическое столкновение. Несравненно более глубокой является борьба внерелигиозного мироощущения с любым религиозным чувством. Такой борьбы большевики не вели никогда, а вот рыночное общество ведет ее с самого своего возникновения.

Дело даже не в том, что действия большевиков в 20-30-е годы были частью гражданской войны, в которой, на беду России, церковь в целом не стала арбитром, а активно выступила на стороне одной, к тому же побежденной стороны (а до этого была активной частью царизма, который деградировал и потерял авторитет). Это важно, но не главное. Главное, что сама русская революция была глубоко религиозным движением (хотя и антицерковным). Большевизм был неоднороден, и можно было бы свалить его зверства на антиправославную западническую ветвь. Это было, но не надо и такого упрощения. И почвенные большевики, патриоты и державники, долго были антицерковниками, вплоть до национального примирения в войне с Германией.

Я бы сказал, что этот большевизм был ересью православия, им двигала именно православная любовь к ближнему - но избыточная, страстная. Мы не поняли этой мысли философов-эмигрантов, ни даже этой мысли Андрея Платонова в "Чевенгуре". Академик Шаталин издевался: большевизм - это хилиазм ХХ века. Хилиазм - ересь ранних христиан, веривших в возможность построения Царства Божия на земле. Шаталин был в этом прав, а вот достойно ли это издевательства - вопрос совести. Большевики разрушали церкви как капища "неправильной" религии, они замещали их другими церквями и другими иконами. Это было страстное столкновение двух религиозных представлений о правде. Такие разломы пережили в молодости все нации, в Европе раньше, чем у нас (и несравненно тяжелее - в Германии было уничтожено 2/3 населения). Когда страсть вошла в берега, конфликт утих. КП РФ такую страсть в принципе не может разжечь, религии по заказу не создаются. С будущим ясно.

А вот первый вывод о прошлом. Русские коммунисты не подавляли религиозного чувства, не посягали на него, они сами были его носителями. Советский человек был (и в большинстве своем остался) глубоко религиозным. Как же это понять? Как же наш атеизм? И русские философы, и западные теологи объясняют, что основой религиозного чувства является особая способность человека чувствовать, воспринимать сокровенный, священный смысл событий, действий, отношений. Это, а не веpа в конкpетного бога, главное.

Такой человек ощущает священный смысл хлеба и земли, тайный смысл рождения, болезни, смерти. Для него может иметь сакральную (священную) сторону Родина, Армия, даже завод, построенный жертвами отцов. Такой человек чувствует долг перед мертвыми и слушает их совет при решении земных дел. Говорят, что у тех, кто обладает такой способностью, есть "естественный религиозный орган". У советских людей, включая атеистов, этот орган был очень развит - и даже хорошо изучен нашими противниками. Они его и использовали, и разрушали все эти десять лет.

И государство, созданное "коммунистами и беспартийными", было проникнуто религиозным чувством - в этом была и его сила, и его слабость. Н.Бердяев, отрицавший социализм, признавал: "Социалистическое государство не есть секулярное государство, это - сакральное государство. Оно походит на авторитарное теократическое государство. Социализм исповедует мессианскую веру. Хранителями мессианской "идеи" пролетариата является особенная иерархия - коммунистическая партия, крайне централизованная и обладающая диктаторской властью".

Итак, большевики не разрушили, а даже укрепили главную основу религии саму способность одухотворять мир священным смыслом. Потому они и увлекли народ, и даже индустриализация была в России типичным религиозным подвижничеством, вроде немыслимого по страсти и творчеству строительства соборов в средневековой Европе. Борьба большевиков с церковью была столкновением сходных сил, которое при общем примирении лишилось смысла и в самом коммунизме не может возникнуть вновь.

А что же мы видим у противника коммунизма - рыночного общества - и легиона его бойцов? Видим именно последовательное уничтожение в человеке "естественного религиозного органа", удушение самой способности к религиозному чувству, покушение на духовную кастрацию вовлеченного в рыночные отношения человека. И, симметрично большевикам, взрывавшим здания церквей, "рыночники" могут строить и ремонтировать церкви - и быть душителями религии. При наличии кирпича, сборного бетона и наемных турок строить не трудно. Но еще Серафим Саровский предупреждал: "Церкви будут стоять, сиять, а молиться в них будет нельзя".