Трумбулл Хиггинс - Гитлер и стратегия блицкрига

В. Военно-морской флот.

Роль флота против Советской России заключается в охране собственных берегов и, параллельно, недопущении выхода военно-морских подразделений противника из Балтийского моря. Поскольку русский Балтийский флот, как только мы достигнем Ленинграда, лишится своей последней базы и окажется в безнадежной ситуации, до этого момента крупных военных операций следует избегать.

IV. Все распоряжения, которые будут отданы главнокомандующими на основании этой директивы, должны совершенно определенно исходить из того, что речь идет о мерах предосторожности на тот случай, если Россия изменит свою нынешнюю позицию по отношению к нам. Число офицеров, привлекаемых для первоначальных приготовлений, должно быть максимально ограниченным. Остальных сотрудников, участие которых необходимо, следует привлекать к работе как можно позже и знакомить только с частными сторонами подготовки, необходимыми для исполнения служебных обязанностей каждого из них в отдельности. Иначе имеется опасность возникновения серьезнейших политических и военных осложнений в результате раскрытия наших приготовлений, сроки которых еще не назначены. <���…>»

Помимо множества сомнений в рядах ОКВ, касающихся этого фундаментального решения, колебания генерала Гальдера по поводу операции «Барбаросса» отразились в его личном дневнике. Например, 28 января Гальдер записал: «Цели операции „Барбаросса“ не ясны. Мы не нанесем удар по англичанам таким образом. Наш экономический потенциал из-за этого не возрастет». Более того, Гальдер опасался, что, если Италию постигнет крах и англичане организуют новый южный фронт против Германии на Средиземном море, в то время как вооруженные силы рейха еще будут заняты в России, и без того нелегкая ситуация существенно ухудшится.

Тем не менее, хотя Гитлер проявлял пессимизм в отношении Италии, его уверенность в будущей победе над Советским Союзом была непоколебимой. А уверенность его военных, касающаяся чисто технических проблем избавления от СССР, была единственным соображением, которое Гитлер считал значимым. По веским причинам он с презрением относился к осторожным, но бесхитростным и устаревшим политическим суждениям своих военных советников.

Что бы ни было сказано об излишнем оптимизме фюрера и частей вооруженных сил, непосредственно участвовавших в операции «Барбаросса», по крайней мере, для гроссадмирала Редера кампания в Советском Союзе означала крушение всех его надежд на второстепенную морскую войну против Великобритании, ее уязвимой империи и судоходных путей. Через два дня после Рождества Редер пожаловался, что угроза Британии в Египте и на Ближнем Востоке ликвидирована одним ударом. Гитлеру флотоводец смело заявил, что концентрация военных усилий против Англии — главного врага Германии — является самой острой необходимостью момента. На возражения Редера против начала кампании в СССР до завершения войны с Англией Гитлер ответил, что не может больше мириться с растущей советской военной угрозой на Балканах.

Конечно, одна только операция «Марита» могла справиться с любой возможной военной угрозой русских на Балканах, но, чтобы отстоять необходимость начала операции «Барбаросса», Гитлер использовал все возможные аргументы. Днем позже, 28 декабря, Редеру пришлось пережить переход производственных приоритетов к немецким сухопутным силам, хотя при этом «для спасения лица» было добавлено условие о том, что действовавший раньше акцент на военно-морскую и воздушную войну против Великобритании должен сохраниться. Из тех же бесед с Редером 27 декабря Гитлер отлично знал, что это невозможно, учитывая обширные нужды кампании на востоке. Редеру пришлось утешиться, получив заверение фюрера о том, что после быстрого завершения операции «Барбаросса» приоритеты в производстве продукции сразу будут изменены.

В этой последней попытке отвлечь Гитлера от кампании на востоке Редер, вероятно, сослужил русским по меньшей мере одну службу. С избытком сверхоптимизма обычно осторожные эксперты, планировавшие развитие немецкой военной экономики, приняли настолько детальные меры для урезания армейских приоритетов в пользу авиации и флота, теперь намеченного на осень 1941 года, что самые ключевые из сокращений автоматически произошли позже, несмотря на тот «незначительный» факт, что Советский Союз в октябре 1941 года еще не был побежден.

Смятение Гитлера относительно обширного ряда великолепных возможностей, открывшихся перед ним, достигло апогея во время встречи с военными советниками в Оберзальцберге, прошедшей 8–9 января 1941 года. Согласившись с адмиралом Редером в вопросе о важности того, чтобы Италия не была разбита, фюрер перешел к более серьезным, по его мнению, проблемам. Сталин, объявил Гитлер, конечно, человек умный и проницательный, но одновременно он хладнокровный шантажист, который откажется от любого соглашения, чтобы добиться собственной выгоды. Далее Гитлер сообщил, что немецкая победа несовместима с советской идеологией и что Россия должна быть побеждена, прежде чем Британия перестроит свою армию, доведя ее численность 40–50 дивизий в 1943 году. Гитлер добавил, что еще одной причиной для принятия немедленных действий против Советского Союза является то, что Красная армия до сих пор является обезглавленным колоссом на глиняных ногах, однако ее не следует недооценивать в будущем, когда лучшая организация командования и современная техника сделают ее по-настоящему опасной. Фюрер считал, что на данный момент потребуются все резервы Германии, чтобы победить Россию.

С меньшей проницательностью Гитлер упомянул о морской концепции войны Редера, концепции, совершенно несовместимой с его собственной сухопутной точкой зрения. Японии, заявил фюрер, должна быть предоставлена полная свобода в отношении Сингапура, несмотря на риск принятия Соединенными Штатами решительных шагов, явно в оптимистичной интерпретации Редера, исключительно против Японии. В большой стратегии войны Гитлера, считавшего, что итальянцы и японцы должны сковать силы британцев и американцев соответственно, пока он будет разделываться с Россией, многое можно сказать о выборе времени, что всегда являлось сильной стороной фюрера. К счастью для своих врагов, фюрер был обманут ошеломляющим единодушием профессионального мнения, заключавшегося в том, что у рейха есть возможность победить Советский Союз в 1941 или в 1942 году, задолго до того, как западные державы сумеют мобилизовать силы, достаточные для оказания эффективной помощи русским.

Спустя два дня, 11 января, в военной директиве № 22 Гитлер приказал ОКХ направить подразделение для усиления итальянских частей в Ливии немецкой броней. Это подразделение со временем выросло в грозный корпус под командованием генерал-майора Роммеля. Однако с самого начала не предусматривалась возможность его наступления против британцев по Средиземноморскому региону. Слишком уж длинен и труден был для немцев путь подвоза, поскольку Средиземноморье оставалось второстепенным театром военных действий для рейха. «Марита» на Балканах, поддерживаемая по земле, все еще считалась основной наступательной операцией против британцев после завершения операции «Барбаросса» в 1941 году.