Трумбулл Хиггинс - Гитлер и стратегия блицкрига

В январе и феврале, еще до остановки советского зимнего наступления, Гитлер вернулся к своему замыслу, возникшему осенью 1941 года, немецкой кампании на Кавказе. И его исключительно физическая тяга к атаке, несмотря на постоянные предостережения Гальдера о советском превосходстве в танках, и растущая нехватка топлива в странах оси заставили фюрера возобновить наступления, правда, со значительным опозданием, вследствие тяжелых потерь в зимние месяцы. Директивой ОКХ от 12 февраля были сформулированы планы переоснащения немецких танковых частей, в которых в тот момент имелось всего 140 годных к эксплуатации танков на весь Восточный фронт. Группам армий «Центр» и «Север» предстояло лишиться почти всех своих танков, передав их группе армий «Юг». Кроме того, к началу мая на фронт должно было прибыть пополнение — полмиллиона немецких пехотинцев. Фельдмаршал Кейтель приказал распространить дезинформацию о предполагаемом возобновлении немецкого наступления на Москву, чтобы ввести в заблуждение советское Верховное командование, которое, по убеждению ОКХ, намеревалось опередить ожидаемую немецкую операцию на юге, нанеся собственный упреждающий удар.

Поскольку это было достаточно логичное действие немцев, по мнению многих критиков, намного более разумное, чем преждевременное наступление на юге, до решающего разгрома Красной армии такая дезинформация обязана была обмануть русских, для которых защита своей столицы была жизненно важной. В любом случае и люфтваффе, и танки были слишком слабыми, чтобы поддерживать более чем одно наступление в ограниченном секторе Восточного фронта в течение длительного времени. К тому же успешная кампания на Кавказе могла ускорить вступление Турции и Японии в войну против Советского Союза.

14 марта, чтобы помешать доставке грузов союзников в Мурманск, Гитлер приказал укрепить и наступательные, и оборонительные позиции немцев в Норвегии. Последствия этого приказа испытают на себе конвои союзников будущим летом. А 23 марта в военной директиве № 40 Гитлер распорядился создать объединенное командование в Западной Европе для противодействия любым высадкам союзников во Франции или странах Бенилюкса. Чтобы возглавить эту новую организацию, на активную службу был возвращен фельдмаршал фон Рундштедт.

Наконец, 5 апреля в военной директиве № 41, беспорядочно переписанной лично Гитлером, фюрер изложил оперативные планы Восточной кампании на 1942 год. Получивший кодовое название операции «Блау» оперативный план предусматривал мощный немецкий удар на юге России с целью уничтожить противодействующие советские войска и выйти к реке Дону. Далее немцы собирались прорваться на Кавказ и захватить нефтяные месторождения. Хотя на этой стадии Сталинград оставался всего лишь названием на карте для немецких штабистов, приказы Гитлера предусматривали выход к этому городу и, если будет возможно, его уничтожение как крупного центра коммуникаций и военного производства. При высвобождении дополнительных сил немцев следовало также добиться полного окружения Ленинграда посредством соединения с финнами (операция «Нордлихт»). А пока, и немцы это знали, голодная смерть более миллиона ленинградцев только за предыдущие четыре месяца, эвакуация еще полумиллиона жителей города и полное прекращение промышленного производства отвечали целям Гитлера.

Для подготовки к операции «Блау» весь фронт на юге должен был быть укреплен. Следовало срочно ликвидировать зимние прорывы русских через Донец и в Крыму. Затем 11-й армии Манштейна предстояло завершить взятие Севастополя — весьма проблематичное действие, которое вызовет задержку начала операции «Блау». К великому недовольству генерала Гальдера, более 20 новых итальянских, румынских и венгерских дивизий, организованных в четыре армии, должны были отправиться охранять растянутый левый фланг немцев вдоль реки Дона. Они стали частью новой группы армий «Б». Менее зависимой от не слишком надежных дивизий союзников Германии (кроме финнов) была группа армий «А» под командованием фельдмаршала Вильгельма Листа. Эта группа состояла из 1-й немецкой танковой армии, 11-й и 17-й пехотных армий, а также 4-й румынской армии. Именно группа армий «А» должна была нанести главный удар, пересечь Дон в низовье и занять Кавказ в 1942 году.

Когда 8 мая началось наступление войск Манштейна на Керченском полуострове, немецкое Верховное командование снова начали одолевать невеселые мысли о возрождении сил русских. Генерал Йодль 10 мая высказал свои опасения, что русские нанесут удар на севере по немецким армиям, теперь лишенным танков и пехотного пополнения, ради предполагаемого наступления на юге. Спустя два дня Гальдер сообщил, что, если немецкая танковая мощь в России к июлю 1942 года и будет доведена до 3300 единиц, то есть до уровня июня 1941 года, недостаточное количество и слабая подготовка новых пехотинцев, малочисленность техники и лошадей, потерянных зимой, и недостаточное производство боеприпасов не позволят вести длительное или трудное наступление в 1942 году. С другой стороны, как по численности, так и по боевому оснащению Красная армия находилась на самом низком уровне за всю Вторую мировую войну. Гитлер мог подозревать, что, если немцы не сумеют разгромить ослабленного противника в 1942 году, скорее всего, второго шанса у них не будет.

Устав от сомнений и внутренней борьбы, Гитлер пришел в ярость и отверг данные Гальдера о численности и танковой мощи советской армии. Гальдер еще не упомянул о советских военно-воздушных силах, численное превосходство которых над истребителями люфтваффе, используемыми в России, уже стало заметным. К счастью для начальных этапов операции «Блау», основная масса самолетов противника находилась на севере в ожидании возобновления немецкого наступления на Москву.

Быстрый успех Манштейна, к 18 мая одержавшего убедительную победу над неудачно расположенными советскими силами на Керченском полуострове, развеяли сомнения ОКХ и ОКВ. Более 170 тысяч советских солдат и много боевой техники из 44-й и 51-й советских армий было захвачено семью немецкими и румынскими дивизиями Манштейна. Более того, сам Манштейн поддержал решение Гитлера и ОКХ (направить его на затяжную осаду Севастополя вместо раннего начала операции «Блау») на том основании, что иначе половина его 11-й армии в любом случае останется в Крыму, чтобы сдерживать гарнизон крупной российской военно-морской базы. Но только цена за Севастополь, выраженная в теплой погоде для основной операции — «Блау», оказалась достаточно высокой. То же самое можно было сказать о Балканской кампании Гитлера и ее влиянии на начало операции «Барбаросса».