Константин Победоносцев - Курс гражданского права. Тома I-III

Далее, по отношению к совершению и составлению договоров в законах различаются, во-1-х, договоры, совершаемые крепостным порядком, — закладные на недвижимое имущество (ст.1642, 1643): во-вторых, являемые у крепостных дел: о запродаже недвижимости (1683), о займе с залогом движимости (1667, 1668), крепостные заемные письма (2033, 2034), верящие письма (2308 и сл.), раздельные записи (Зак. Гражд., ст.708, прил. I, ст.18); в-третьих, являемые у маклерских дел: о найме недвижимости, о подряде, о личном найме и домовые заемные письма (1701, прим., 1742, прим. 1, 2224, прим., 2036, прим.). Там, где введено нотариальное положение, и порядок соблюдения означенных формальностей, сообразно с оным, изменяется. См. нотар. пол. и врем. правила 1867 г. в Полн. Собр. Зак. N 45135.

По отдельным разрядам статей, относящихся к тому или другому виду договоров, закон определяет, в какой форме договор должен быть составлен. Так, для запродажи указана запродажная запись и домашняя задаточная расписка (1680, 1686); для найма, для подряда — явочный акт (1701, 1742); для займа — явочный или домашний (2031) и т. п. Требуется письменный акт, как доказательство, в договоре о найме приказчика У. Т. 8, 36, в договоре бодмереи, страхования, векселя Уст. Суд. Торг. 284; обязательно заключение письменного договора о найме корабельщика 220, 256 Уст. Торг.; Улож. о наказ. 1213; о найме лоцмана на весь путь У. Т. 315, 316; о найме ярмарочного помещения У. Т. 602, прим.; расчетный лист, расчетная книжка — форма договора о найме служителей и рабочих У. Т. 261, Уст. о Промышл., ст.92; тоже тетрадь судорабочих Уст. Путей Сообщения 317 по Прод. 1893 г.; маклерская записка совершается запискою в книгу маклера У. Т. 636, 592, прил. I, ст.97. Иногда закон требует написания договора в нескольких образцах. Таковы условия о найме корабельщика У. Т. 225; корабельного служителя и водоходца 260; о найме корабля под груз 333; переводной вексель Уст. Вексельн., ст.3. В иных случаях означается, более или менее подробно, что должно быть помещено или о каких предметах должно быть упомянуто в акте (напр., 1686 Зак. Гражд.); но какую силу имеют эти постановления, безусловную или относительную, и нарушение их отнимает ли у договора всякую обязательную силу или только ослабляет его действие, — это наш закон определяет положительно только в редких случаях. Отсюда при спорах возникают частые недоумения. Недоумения эти разрешались отчасти, в прежнем порядке производства, разделением взысканий на бесспорные и спорные, производимые полицией или судом (Зак. Суд. Гражд., ст.1, 2, 12, 571). Бесспорным признавалось только обязательство законно совершенное; следовательно, когда при самом представлении акта в полицию он оказывался не вполне согласным с указанными в законе формальностями, полиция имела основание отказывать в принятии его к производству, и затем надлежало искать по тому акту судом. В новом порядке производства это различие уже не существует, и суду предстоит во всех случаях принимать акт к своему рассмотрению.

Новые судебные уставы дали нам новое усовершенствованное орудие для применения закона к спорным делам гражданским, т. е. суд словесный, существовавший дотоле только по имени, а не в действительности, и расширили значительно власть судьи в обсуждении и оценке доказательств. Но в применении новых уставов судебная практика выказывает не меньше, если еще не больше прежнего, стремление к формализму по вопросам о форме договоров и гражданских сделок, и это направление тем ощутительнее, что в новых судах после крестьянской реформы обсуждается значительное количество таких сделок между лицами податного сословия и малограмотными, которые в прежнее время не доходили вовсе до судебного рассмотрения. Эта наклонность к формализму объясняется, во-1-х, относительною юностью и неуверенностью нашей судебной практики, равно как и естественным недоверием высшего суда к силам новых судебных деятелей, особенно мировых судей; во-2-х, слабостью или отсутствием руководственных начал в нашем гражданском праве; в-3-х, некоторыми постановлениями самого судебного устава (напр., 409 и 410 ст.), сменяющими свободу судьи в обсуждении доказательств. В этой наклонности придавать решительное значение формальностям явки и совершения договоров суды наши утверждаемы были вначале и практикою Кассационного Д-та Сената (по крайней мере вначале, ибо в последнее время воззрения самого сената на этот предмет значительно расширились). Едва ли следует признать такую наклонность к формализму соответственною с духом нашего законодательства, которое нигде не высказывает общего правила о безусловном значении формы, и в некоторых только случаях, устанавливая для акта особую строгую форму, несомненно связывает ее с действительностью целого договора в достижении главной его цели. Притом новый устав гражданского судопроизводства предоставляет судье больше прежнего свободы в обсуждении письменных доказательств, предоставляя обсуждению его всякого рода бумаги (ст.438, 456). Домашние акты, признанные за подлинные, указано принимать в равной силе с актами, в порядке совершенными или засвидетельствованными; акт, не признанный в силе крепостного или явочного, сохраняет силу домашнего; определение силы и преимущества домашних и других неформальных актов предоставлено суду (ст.458–460).

Итак, за отсутствием общего руководственного правила в законе, один верный способ к правильному разрешению недоумений состоит в определении по каждому случаю законного значения той или другой формальности и ее отношения к содержанию и цели договора и к сущности возникшего по оному требования. Очевидно, что не все формальности имеют одинаковое в законе значение и что в каждом акте надлежит отличать определенное им, сообразно цели сторон, юридическое отношение от тех событий, которые удостоверяются содержанием акта и могут иметь, независимо от его действительности и осуществимости в главной его цели, бесспорное юридическое значение для сторон. Так, напр., особенное право на залог, как обеспечение долга, утверждается исключительно в форме закладной, и где эта форма не соблюдена, там и право на залог недействительно; но сим нисколько не уничтожается право на личное взыскание долга по займу, утверждаемому в том же документе.

Форма крепостного акта, для некоторых договоров установленная, имеет значение безусловное. Нельзя то же сказать о формальности явки акта у крепостных или у нотариальных дел. В иных случаях, когда по цели и намерению или по прямому выражению закона явка эта обязательна, от соблюдения этой формальности зависит действительность того договорного отношения, которому, по цели своей, акт соответствует между теми самыми сторонами, которыми акт составлен. Но вообще явка акта имеет лишь относительное значение. Если несомнительна подлинность воли, выраженной в договоре лицом обязавшимся, нет прямого юридического основания снимать с этого лица ответственность потому только, что договор при самом составлении не был явлен, где положено: нет, по-видимому, надобности в удостоверении того, что само по себе юридически достоверно (т. е. соглашение сторон в известном смысле, consensus). Отсутствие удостоверения может иметь решительную формальную силу только там, где закон требует его решительно, в силу особых государственных соображений.