Игорь Коломийцев - Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта

Надеюсь, подробный рассказ о жизни скифов не успел утомить вас и притупить внимание? Поверьте: в этой книге нет лишней информации, практически все, здесь упомянутое, — далеко не случайно. Это как ружье в театре Станиславского, если висит на сцене, значит, должно выстрелить. То, что мы с вами узнали о скифах, еще пригодится нам в дальнейшем. Однако понимаю, что читателю не терпится побыстрей окунуться в мир исторических тайн и загадок. Что ж, их будет у нас в достатке.

Одну из них задал нам старик Геродот, рассказывая о богах, которым поклонялись скифы. Ибо, по словам древнегреческого летописца, эти кочевники чтили тех же небесных покровителей, что и сами эллины. Вот как это выглядело, с точки зрения отца исторической науки: «Что же до скифских обычаев, то они таковы. Скифы почитают только следующих богов. Прежде всего — Гестию, затем Зевса и Гею (Гея у них считается супругой Зевса); после них — Аполлона и Афродиту Небесную, Геракла и Ареса. Этих богов признают все скифы, а так называемые царские скифы приносят жертвы еще и Посейдону. На скифском языке Гестия называется Табити, Зевс (и, по-моему, совершенно правильно) — Папей, Гея — Апи, Аполлон — Гойтосир, Афродита Небесная — Агримпаса, Посейдон — Фагимасад» {38}.

Если вдуматься, то данный отрывок из Геродота окажется самым непонятным и загадочным, куда более любопытным, чем даже пассажи о гипербореях и амазонках. Во-первых, удивителен сам по себе пантеон скифов: среди наиболее почитаемых закоренелыми кочевниками небесных покровителей оказались вдруг Гестия — богиня домашнего очага, Гея — богиня, покровительствующая земледелию, и уж совсем непонятно, отчего завзятые сухопутные жители, явившиеся в Европу откуда-то из пустынь Средней Азии, принялись исповедовать культ Посейдона — владыки морей и океанов.

Во-вторых, боги скифов оказываются настолько близки к обитателям Олимпа, что Геродот, не смущаясь, дает их греческие имена. Это значит, что вся мифология эллинов и северочерноморских степняков практически полностью совпадает, за исключением отдельных деталей — например, Геи в качестве жены Зевса. Можно было бы, конечно, предположить, что скифы заимствовали свои религиозные представления у греческих колонистов, обосновавшихся с VI–V веков до нашей эры на северных берегах Понта Евксинского, но то, что далее повествует Геродот о традициях этого племени, начисто такую возможность перечеркивает.

Отец всех историков, в частности, пишет: «Скифы, как и другие народы, также упорно избегают чужеземных обычаев, причем сторонятся не только обычаев прочих народов, но особенно эллинских. Это ясно показала судьба Анахарсиса и потом Скила». Анахарсис был скифом из царского рода, он много путешествовал по свету и прославился всюду как мудрец и остроумец. Восхищенные его талантами эллины признали его одним из семи известнейших мудрецов древности. Кстати, он оказался единственным не греком в их числе. Рассказывают, что когда Анахарсис прибыл в Афины, то отправил гонца передать умнейшему из афинян, знаменитому реформатору Солону, что хочет его увидеть и стать его другом. Ответ был по-эллински высокомерен. Афинский правитель заявил, что друзей заводят на родине. «Солон как раз на родине, почему бы ему ни завести друга?» — парировал остроумный скиф.

Именно этот мудрец Анахарсис по дороге домой, в Скифию, посетил расположенный в Малой Азии греческий город Кизику, где принял участие в празднике, посвященном Матери богов — Кибеле. Он дал обет в случае благополучного возвращения принести этому божеству жертву и устроить всенощное бдение. Что и исполнил. Как пишет Геродот: «При этом Анахарсис навесил на себя маленькие изображения богини и бил в тимпаны. Какой-то скиф подглядел за совершением этих обрядов и донес царю Савлию. Царь сам прибыл на место и, как только увидел, что Анахарсис справляет этот праздник, убил его стрелой из лука. И поныне еще скифы на вопрос об Анахарсисе отвечают, что не знают его, и это потому, что он побывал в Элладе и перенял чужеземные обычаи».

Не менее трагичной оказалась и судьба Скила, скифского вождя, который, «царствуя над скифами, вовсе не любил обычаев этого народа», поскольку в силу полученного от матери воспитания тяготел к эллинской культуре. Поэтому данный правитель кочевников стал вести двойной образ жизни. В городе греческих колонистов Борисфене он заимел себе «большой роскошный дворец, обнесенный стеной. Кругом стояли мраморные сфинксы и грифоны… и поселил там жену, местную уроженку». Приходя в этот город, Скил приказывал запереть ворота, чтоб никто из скифов его не видел, переодевался в греческие одежды и жил как богатый эллин. «Месяц или больше он оставался в городе, а затем вновь надевал скифскую одежду и покидал город». Как-то раз двуличный Скил решил совершить обряд, посвященный богу виноделия и пьянства Вакху. «Скифы ведь осуждают эллинов за вакхические исступления. Ведь по их словам, не может существовать божество, которое делает людей безумными. Когда царь, наконец, принял посвящение в таинства Вакха, какой-то борисфенит, обращаясь к скифам, насмешливо заметил: «Вот вы, скифы, смеетесь над нами за то, что мы совершаем служение Вакху и нас охватывает в это время божественное исступление. А теперь и ваш царь охвачен этим богом: он не только свершает таинства Вакха, но и безумствует, как одержимый божеством. Если Вы не верите, то идите за мной, и я вам покажу это!» Скифские главари последовали за борисфенитом… При виде Скила, проходившего мимо с толпой вакхантов в вакхическом исступлении, скифы пришли в страшное негодование». Все войско тут же восстало против своего царя и не успокоилось, пока изменнику не отрубили голову. «Так крепко скифы держатся своих обычаев, — подводит итог своих рассказов Геродот, — и такой суровой каре они подвергают тех, кто заимствует чужие» {38}.

Любопытно, что возмущение скифов вызывало поклонение тем богам, как в случае с Вакхом и Кибелой, которые у самих греков появились достаточно поздно и были заимствованы ими у прежнего населения Эгеиды, покоренного предками эллинов в ходе знаменитых нашествий ионийцев и дорийцев. Эти боги были весьма популярны у жителей малоазийских городов, а именно они были первыми греческими колонистами на побережье Черного моря. Стало быть, если б скифы заимствовали свой культ у греческих колонистов, в их пантеоне оказались бы в первую очередь те самые боги, за поклонение которым погибли Скил и Анахарсис. Значит, скифские божества ничего общего с греческими иметь не могут. Но почему же они так похожи на последних?

Выходит, что скифы, чья прародина то ли Средняя Азия, то ли вообще Юго-Восточная Сибирь, в частности Саяно-Алтайский регион, принесли с собой из глубин материка практически тех же самых небесных покровителей, что обитали на греческом Олимпе? Чем не загадка истории?