Евгения Альбац - Мина замедленного действия. Политический портрет КГБ

1986 год. Алма-Ата. По некоторым данным, незадолго до кровопролития сотрудники КГБ раздавали оружие рабочим (как правило, пролетариат в республиках представляют русские), науськивая их на «националистически настроенных» казахских студентов. {41}

1989 год. Тбилиси. Накануне страшного 9 апреля в столицу Грузии был переброшен из Центра полк КГБ, сотрудники КГБ вели и видеосъемку событий, когда танками, саперными лопатками и «черемухой» спецназ разгонял мирную демонстрацию, преследуя свои жертвы на улицах и в подъездах домов. {42}

1990 год. Армянские погромы в Баку. На следующий день, когда резня прекратилась и из города были вывезены практически все армяне, в Баку вводятся войска. Под танками и пулеметами гибнет более 120 человек. Комитет, устами своего тогдашнего первого зама Филиппа Бобкова, предельно откровенен: «Надо было вводить войска в Баку в ночь с 19 на 20 января?» — спрашивает журналист. — «Надо», — отвечает Бобков. — «Но ведь почти всех армян уже вывезли»… — «Тут дело не в армянах. Если бы мы не ввели войска, в Азербайджане была бы совсем другая власть». {43}«Другая» — это Народный фронт Азербайджана, который к середине января практически контролировал республику, а в городе Нахичивани и вовсе сместил коммунистов. После вторжения войск, после того как спецназ КГБ взорвал бакинский телецентр, Народный фронт был разогнан, его лидеры — отправлены в тюрьмы.

Появилась в прессе и еще более ошеломительная информация: по данным следственной группы, расследующей резню армян в том страшном январе, погромы были также спровоцированы чекистами, дабы иметь оправдание — и в глазах мирового общественного мнения, и — в меньшей степени — своего, отечественного, — оправдание вводу войск и убийству на улицах людей. {44}

Продолжим наш счет. Лето 1990 года. Массовое убийство турок-месхетинцев в узбекской Фергане. Спустя год — феодальные по своей жестокости столкновения между киргизами и узбеками в Оше. «Комитет знал о том, что готовится там резня», — говорит подполковник Кичихин, тогда — сотрудник отдела межнациональных отношений Управления «З». {45}Знал и по каким-то своим соображениям положил информацию под сукно, — утверждает он.

Тот же Кичихин, занимавшийся проблемами переселения немцев в Саратовскую область (до войны — Республика Немцев Поволжья), рассказывает, что Комитет вместе с местными партийными властями откровенно подзуживал русское население в их неприятии немцев. {46}

Ну и, наконец, Прибалтика. Еще в 88-ом году там, в противовес Народным фронтам, создаются организации защиты русскоязычного населения — «Интердвижение», «Единство» и так далее. И снова скажу: проблема с русскими там была и есть. Но трудно было ее более обострить, чем действиями этих, созданных, по словам Олега Калугина, КГБ организаций. Логическим завершением был январь 1991 года в Вильнюсе, когда спецназ 7 Управления КГБ — группа «А-7» смогла записать на свой счет еще несколько убийств — тех, кто погиб при защите вильнюсской телебашни в ночь с 12 на 13 января. По моим данным, эта операция, которая, в случае удачи в Вильнюсе, должна была быть продолжена в Латвии и Эстонии, разрабатывалась под руководством все того же, еще бериевской выучки, чекиста — Филиппа Бобкова. Операция была проведена топорно, крови и трупов власти не ожидали. За это Филипп Бобков с должности был снят. На его место пришел начальник Второго Главка (контрразведка), весьма близкий к Крючкову человек, генерал Виктор Грушко.

От перемены мест слагаемых сумма, как известно, не меняется. Уже после литовской трагедии в Латвии и Эстонии, как и раньше в Литве, прозвучала серия таинственных взрывов в районах, где проживают русские. Террористов, как и следовало ожидать, не нашли. Сотрудники же Управления «З» выражали соболезнования своему коллеге, майору Сапунову, который вскоре после таинственных взрывов вернулся из Латвии с контузией. «В управлении объясняли, — рассказывает Кичихин, — что его сильно ударили во время драки на танцах. С трудом верю, чтобы сотрудник КГБ во время служебной командировки ходил на танцы, да еще вступал в драку с местным населением». {47}Действительно, в подобное трудно поверить, особенно если учесть, что как-то не до танцев тогда было — в ожидании повторения Вильнюса в Риге строили баррикады и бесчинствовал ОМОН. В конце января в Риге в столкновениях с ОМОНом погибло 4 человека.

Закономерен вопрос: если Комитет обладал всей полнотой власти в стране, то зачем ему надо было провоцировать, подогревать национальные конфликты в колониях, равно как поддерживать экстремистское крыло антисемитской «Памяти» в Центре? {48}Как минимум по трем причинам.

Во-первых, тем самым он обеспечивал поддержку тоталитарной власти со стороны русского населения республик, у которых были все основания опасаться притеснения от коренных жителей этих районов. Русскоязычное население было поставлено там в положение «пятой колонны» Центра — они были заложниками и могли надеяться только на помощь из Москвы.

Во-вторых, национальные конфликты компрометировали демократов в глазах русских в России, дескать — пораспустили народ, а теперь «наших эти инородцы бьют».

«И правильно, что ввели войска в Вильнюс, иначе литовцы вырезали бы там русских», — это цитата из моего разговора с коллегой. Милым, интеллигентным человеком, весьма прогрессивным в прошлые, доперестроечные времена. Тогда, после кровавой январской ночи, «Московские новости» вышли с редакционной статьей, озаглавленной «Преступление режима, который не хочет сходить со сцены». Это был гражданский подвиг нашего главного редактора Егора Яковлева. Но вся беда в том, что тогда же на редакцию обрушился шквал звонков и писем, подобных приведенной мною цитате.

Так народ готовили к оправданию возможной крови в России.

В третьих — и это, пожалуй, самое главное: национальные столкновения позволяли поддерживать состояние нестабильности в стране, убеждали народ: чтобы спасти государство от развала и гражданской войны, нужна сильная рука. С сильной рукой ассоциировался именно КГБ. Но об этом чуть позже.

В последние годы перестройки на передовую линию атаки выдвинулось и Шестое управление КГБ. Хотя, конечно, всякое деление тут условно — шестое, пятое, четвертое… Пути-дороги их бесконечно пересекались, действовали они вместе, да и противник у них был один: инакомыслие, охватившее всю страну и грозившее в случае успеха лишить комитетчиков лакомого куска хлеба с маслом. Тем же рабочим движением занимались и «экономисты» (Шестое управление) и «идеологи» (Пятое). В Риге вместе с майором Сапуновом из идеологической контрразведки бок о бок трудился начальник Отдела по борьбе с организованной преступностью Владимир Луценко. {49}А если и не вместе?