Джордж Катлин - Жизнь у индейцев

Джордж Катлин

Жизнь у индейцев

I

Народы, населявшие Америку во времена ее открытия Колумбом, были ошибочно названы индейцами, так как мореплаватели думали, что берега Америки являются продолжением Индии. Но название это сохранилось за коренным населением до сих пор. В те времена индейцы были очень многочисленны, их насчитывалось, пожалуй, не менее четырнадцати - пятнадцати миллионов, но завоеватели безжалостно истребляли их огнестрельным оружием, принесли сюда множество пороков и болезней, и количество аборигенов сократилось не менее, как на три четверти. Разбросанные по пустынным местностям севера, юга и центра Америки, остатки индейцев сейчас уменьшаются и скоро совсем исчезнут с лица земли. Конечно, возможно, эти народности имели свое историческое прошлое, но у них не было ни книг, ни летописей, и остается загадкой, кто были их предки, откуда они пришли.

Существует мнение, что коренное население Америки в древние времена пришло сюда через Берингов пролив с востока Старого Света.

Американские индейцы своей внешностью, цветом кожи, языком и характером резко отличаются от других племен земного шара, но они обладают такими прекрасными качествами, которые сделали бы честь каждому культурному народу.

Ум, отвага, верность и преданность другу, глубокое религиозное чувство, выражающееся в обожании Великого Духа и в вере в загробную жизнь, - вот эти качества.

Индейцев упрекают в жестокости, но она обусловлена всем строем их жизни. У них нет писанных законов, и потому право и обязанность каждого - мстить за нанесенное ему оскорбление. Если не отомстишь, то навлечешь на себя позор. Без этого права мщения, наверное, не было бы безопасности для жизни людей и их собственности. Много также говорили о хитрости и кровожадности индейцев, когда они ведут войну. Но разве цивилизованные нации в военное время не грешат тем же?

Чтобы составить себе верное представление о характере индейцев, нужно заметить следующее. Индейцы, живущие близко к границе белых (представляющих собою по большей части подонков культурного общества, злоупотребляющих своей силой и властью и поставивших себя над законом) действительно обеднели и развратились. Но во всем этом, несомненно, виноваты завистливые и порочные пришельцы.

Большинство исследователей попадает в ближайшие к границам области, боясь проникнуть дальше, и a priori испорченные нравы приписывают уже всем без исключения индейцам; таким образом и создаются совершенно ложные представления об этом народе.

Я начал свое изучение индейцев далеко от границ, там, где они живут в своем почти первобытном состоянии, не испорченные ничем, и нигде я не чувствовал себя в большей безопасности, чем среди них.

И вот я хочу рассказать о многих происшествиях и событиях, которым я был свидетелем, - пусть они и дадут истинное понимание жизни и характера этого народа.

II

Знаменитая долина Виомэнга была местом моего рождения. Изгнав из этой долины индейцев, белые поселились в ней. Чтоб отомстить за это, множество индейцев, хорошо вооруженных, собрались в горах. Белые, оставив жен и детей в форте, решились напасть на них, но индейцы тщательно следили за движением этого отряда и устроили засаду в горном ущелье. Как только белые вошли в ущелье, индейцы напали на них с двух сторон и перебили почти всех. Лишь несколько человек спаслись бегством, переплыв реку. Среди них был и мой дед. Эта кровавая бойня названа была "резней в Виомэнге".

Индейцы после победы бросились к форту и немедленно его захватили, но, к великой их чести, никого из детей и женщин они не убили. Вскоре на помощь подоспел большой отряд белых и выручил пленных.

Отец мой купил себе плантацию в долине реки Сускветонны. Мы были теперь гораздо ближе к остаткам индейцев племени могавков и онсидов.

При распахивании полей мы постоянно находили разные свидетельства резни в Виомэнге - черепа, наконечники стрел, стеклянные бусы и тому подобное. Я составил себе из них как бы музей.

Я хорошо стрелял из маленького ружья и приносил домой много мелкой дичи. Соседские охотники хвалили меня, и от этих похвал я уже начал вынашивать честолюбивый замысел - убить "дичь" покрупнее, например, оленя.

Это желание так мной овладело, что несмотря на строгий запрет отца, я взял украдкой карабин одного из старших братьев, которые были в школе, и отправился в глухое местечко, к развалинам мельницы на Бейкрике. Там был соляной источник, привлекавший множество животных, и я притаился у этих развалин. Уже приближался вечер, а олени не показывались. Мне невольно стала приходить в голову мысль о медведях или пантерах, и в страхе я решил уже поскорее отправиться домой. Наконец я увидел оленя, подошедшего к источнику. Он пил воду. Мною овладело такое волнение, что руки дрожали, и я никак не мог прицелиться. Успокоившись, я стал снова наводить ружье, но тут мне почему-то подумалось, что карабин может разорвать (я ведь никогда еще не стрелял из карабина), и я опустил его. Олень подошел чуть ближе ко мне, и пока я решался - раздался выстрел, олень упал, а передо мной появился рослый индеец. До сих пор я не могу забыть того страха, который я испытал в ту минуту, но, к счастью, индеец занимался убитым оленем и не смотрел в мою сторону, где я сидел, едва дыша, за кустами. Я подумал, что мне стоит только прицелиться и спустить курок - и индейца не будет, но, посмотрев в его красивое, доброе лицо, я не смог этого сделать. Связав за ноги свою добычу и положив ее себе на плечи, индеец быстро скрылся, а я, не разбирая дороги, помчался домой. Там, когда я рассказал о своем приключении, мне никто не поверил, за исключением матери, ведь считалось, что индейцы давно ушли из этих мест. На другой день слуга Джон-о-Нейль сообщил, что на нашем поле он видел цыганский табор. Тогда отец, взяв с собой слугу и меня, отправился туда, но вместо цыган мы увидели моего вчерашнего индейца с женой и дочерью. Они сидели в шалаше из шкур и что-то пекли на маленьком костре.

Отец знал немного по-индейски и сразу заговорил с индейцем, подав ему руку. Тот крепко пожал руку и попросил нас сесть рядом с ним, а затем в знак дружбы подал отцу трубку.

Индеец рассказал, что принадлежит к племени ожида, которое живет у озера Кайюча, что зовут его Он-о-гуг-уай (великий воин). Его отец участвовал в битве при Виомэнге. Когда они победили белых, многочисленная добыча выпала на их долю. Но на выручку белым явились солдаты и прогнали индейцев далеко, к озерам Ожида и Кайюча.

Тогда-то, убегая от солдат, им пришлось зарыть на берегу Сусквегонны многие ценности, которые трудно было нести. В их числе был большой золотой котел. Он-о-гуг-уай зарыл его под корнями высокой сосны. И вот теперь и предпринял такой далекий, полный опасностей путь, чтобы отыскать зарытый котел.