Максим Зарезин - Еретики и заговорщики. 1470–1505 гг.

Первоначальный вариант христианства известен как «назорейство». По-видимому, «назореями» именовали всех членов сект, принимавших крещение в Иордане, в том числе тех, которых крестил Иоанн. Впоследствии иудеи стали называть назореями всех христиан, a «назорейской ересью» — христианство. Провозвестником назорейства можно считать самого Иисуса, Его проповедь продолжили Иаков, Иуда или Иуда Фома, а также их ближайшее окружение. Эти взгляды базировались на некоторых основополагающих установках, главными из которых были неуклонное строгое соблюдение предписаний иудейского закона; признание Иисуса Мессией в первоначальном, иудейском смысле этого слова.

Назореи отрицали Непорочное Зачатие и утверждали, что Иисус родился естественным путем, без вмешательства Божественных сил. По этой причине автор апокрифического Евангелия Петра не просто отделяет Святой Дух от Иисуса, а различает образ Иисуса-тела и образ Христа — божественной сущности: Иисус как бы воскресает отдельно от Христа, что свойственно гностическим учениям. Так в Апокалипсисе Иоанна Христос не имеет человеческого образа. Сама мысль о зачатии Марией от Духа Святого не могла возникнуть в среде, где говорили на арамейском языке, в котором «дух» — женского рода.

Последователи христианства в версии апостола Павла, неофиты из числа крестившихся язычников воспринимали назореев, как иудеев, назореи со своей стороны категорически отвергали учение Павла и весь комплекс его взглядов. Однако церковь Павла завоевывала Средиземноморье и привлекала все большее число адептов, а несториане, не поддержавшие вспыхнувшее в 132 году в Иудее антиримское восстание Бар-Кохбы, превратились в еврейской среде в отступников и, казалось, были обречены на постепенное вымирание.

Однако назорейская традиция оказалась живучей и распространилась далеко за пределы Палестины — от Ирландии до Китая. Л. Н. Гумилев в своей книге «В поисках вымышленного царства» подробно рассказывает о распространении несторианства в Центральной Азии и владениях Чингизидов. На заре Средневековья на другом конце Евразии Кельтская церковь испытывала сильнейшее влияние назорейства, в частности, она замалчивала догмат о Св. Троице и Непорочном Зачатии, соблюдала иудейскую субботу. Иудейская Пасха считалась официальным и церковным праздником. Убийство животных ради пищи осуществлялось согласно иудейским ритуальным предписаниям. Сохранившиеся служебники и другие документы Кельтской церкви пестрят выдержками из иудейских и апокрифических книг и прочих текстов, которые были давно и строго запрещены Святым престолом. Иудейская ориентация Кельтской церкви была столь явной, что в старинных хрониках ее открыто обвиняли в иудействе, а ее последователей называли евреями.

К назорейской традиции обращались различные христианские реформаторы. В Испании IV века проповедник Присциллиан настаивал на необходимости привлечения широкого круга иудейских материалов, в том числе нумерологии и других форм ранней каббалистики, восходивших к традициям ессев и назореев. Присциллиан настаивал на соблюдении некоторых предписаний иудейского закона — шабата, отрицал догмат о Троице, использовал литературу иудейской ориентации.

Одной из трансформаций назорейской традиции стало несторианство. Несторий, избранный в 428 году патриархом Константинопольским, в частности, отказывался называть Марию матерью Бога. Его взгляды были признаны еретическими, однако несторианство распространило свое влияние вплоть до Китая. Именно под влиянием учения несториан в Месопотамии развивался караимизм.

В Византии XIV века существовала секта, именовавшая себя «хионе», — по предположению Г. М. Прохорова, это христиане, ставшие караимами. «Относясь к другим религиям более открыто, более “контактно”, чем иудеи-раввинисты, как сам Анан бен Давид, так и его последователи охотно обсуждали с христианами вопросы веры и вели широкую проповедь» — комментирует свою версию исследователь.

Схария и его единомышленники познакомили новгородских иереев с мировоззрением, которое могло восприниматься ими как раннее подлинное христианство — не извращенное лукавыми толкователями и жадными властолюбивыми князьями церкви. Вот почему так жадно впитывали Алексей, Денис и их последователи слова своих новых знакомцев.

В лице Схарии его русские собеседники столкнулись с провозвестником сокровенных познаний. Впрочем, похоже, Схария при этом не ставил перед собой далеко идущих прозелитических целей. Большую часть жизни Схария провел в Крыму и Литве, где среди значительного числа единоверцев он искал единомышленников. Коренные жители были слабо осведомлены о том, что происходило в закрытых раввинистских или караимских общинах, неудивительно, что следы деятельности Схарии не отмечены за пределами Московии.

Сомнительно, чтобы Схария вообще стремился к широкой пропаганде эзотерических знаний и тем более вербовке иудеев в среде добрых христиан, иначе его покровителем вряд ли стал Михаил Олелькович — известный радетель православия. Сам Иосиф Волоцкий называл его истинным христианином, по-христиански мыслящим. Трудно представить, чтобы князь не знал об образе мыслей вероучителя из Кафы, однако он не только держал его при себе, но и взял с собой вместе с несколькими учениками в Новгород. Михаил Олелькович поступал таким образом именно потому, что не подозревал в Схарии потенциального расколоучителя. Не стоит строго порицать князя за подобное «благодушие» — вспомним, что в то время астрология и ворожба, хоть и осуждаемые официальной церковью, вовсю процветали при дворах христианских государей и даже римских пап.

Таков круг идей, которые питали Схарию, и которые он мог проповедовать своим ученикам. Мы полагаем, что схарианство представляло собой, если использовать формулировку А. В. Карташева, «караимский модернизм», скорее всего, караимизм с элементами каббалы и астрологических знаний, который стал для русских книжников своего рода интеллектуальной сенсацией, на что никоим образом не мог претендовать традиционный раввинизм.

Направляясь в Новгород, Схария понимал, что здесь в отличие от Кафы или Киева не было иудейской общины и бдительных раввинов. В торговом городе чужеземец и иноверец не вызывали чрезмерной настороженности. Имея могущественного заступника в лице светского правителя, Схария имел основания не слишком беспокоиться за свое будущее. Он не прибыл в Новгород совращать православных, — однако именно в Новгороде кружок «модернистов» попадал в наиболее благоприятные условия для своей деятельности. Именно эта уникальная ситуация подвигла его расширить круг избранных за счет здешних грамотеев.