Максим Зарезин - В пучине Русской Смуты. Невыученные уроки истории

Сицкий Алексей Юрьевич, князь, из ярославских Рюриковичей. В 1590 г. — стольник, в 1600 г. пострадал по делу Романовых. В1606 г. участвовал в церемонии свадьбы Лжедмитрия I. В1608–1610 гг. находился в числе сторонников Лжедмитрия II. Из семьи опричников.

Воевода рязанского ополчения Сунбулов Григорий Федоровичв сентябре 1607 г. примкнул к Болотникову. Пытался участвовать в попытке свержения Шуйского вместе с Тимофеем Грязным и князем Романом Гагариным и стал под Москвой «для осады», но через месяц со своими рязанцами явился к царю Василию Ивановичу Шуйскому с повинной, помог ему «отбросить от Москвы» Болотникова и получил звание «государева воеводы на Рязани». Но в начале 1609 г. он оказался в числе мятежников, требовавших у бояр низложения Шуйского. Помилованный последним, он снова его предал, пристав к тушинцам. После распадения воровского лагеря стал на сторону бояр, присягнувших королевичу Владиславу. Его отец Ф. М. Сунбулов и дядя С. М. Сунбулов принадлежали к государеву двору, состоявшему из бывших опричников.

После того как годуновское войско перешло на сторону Самозванца, князь Телятевский Андрей Андреевичдо последней минуты не бросил порученной ему артиллерии и убежал в Москву, только когда понял, что изменники осилили. Впрочем, верность князя царю Борису объясняется просто: Телятевский приходился зятем боярину Семену Никитичу Годунову. Вскоре Андрей Андреевич одумался и прибыл к Отрепьеву в Тулу с повинной. Кстати, его тестя, ведавшего при царе-родиче сысками и пытками, в эти же дни задушили в Переяславле. Впоследствии князь Телятевский прославился тем, что сделал блестящую карьеру в войске своего бывшего холопа Ивашки Болотникова, возглавив его повстанческие отряды. Заседал в походной думе «царевича Петра». Андрей Андреевич Телятевский — сын опричника. Более того, по отзыву С. Б. Веселовского, его отец А. П. Телятевский «неизменно пользовался расположением Ивана Грозного» {24} 24 Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. С. 234. . Характеристика уникальная, если учесть подозрительность и переменчивость царя. Именно Телятевский-старший проводил розыск в доме бывшего царского фаворита Алексея Адашева, когда тот попал в опалу.

Князь Трубецкой Дмитрий Тимофеевич— одна из виднейших фигур Смуты. В декабре 1608 г. он отъехал в Тушинский лагерь, был пожалован Вором в бояре, остался с ним после бегства из Тушина в Калугу, где стал главой воровской думы. После гибели Вора в декабре 1610 г. возглавил отряды южного дворянства и казаков, один из руководителей первого ополчения. Еще один Трубецкой — Юрий Никитич, находясь в войске, защищавшем Москву от Вора, участвовал в заговоре против Василия Шуйского, входил в тушинское посольство к королю Сигизмунду, пожалован им в бояре. Как отмечал А. П. Павлов, возвышение Трубецких происходило в годы опричнины, а затем в особом дворе Ивана Грозного. Опричный боярин Ф. М. Трубецкой являлся номинальным главой «дворовой» думы {25} 25 Павлов А. П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове. С. 28, 41. . Отец Дмитрия Трубецкого Тимофей Романович Трубецкой — опричник. Сам князь Дмитрий был женат на дочери опричника В. Ф. Воронцова.

Черкасский Дмитрий Мамстрюкович, стольник при дворе Бориса Годунова, при царе Василии Шуйском «отъехал» в Тушинский лагерь к Лжедмитрию II, заседал в воровской думе. В царствование Михаила Романова князь Дмитрий Мамстрюкович стал одним из виднейших вельмож — главным воеводой, в 1619 г. пожалован боярством, а в мае 1635 г. государь поручил ему на время своего отсутствия «ведать Москву», что было признаком высочайшего доверия. Его отец Мамстрюк и дядя Михаил — братья второй жены Грозного Марии Темрюковны — занимали видные места в царствование Ивана IV. Старший из братьев, Михаил в 1565 г. стал главнокомандующим опричным войском царя и получил боярство. Но после набега хана Девлет-Гирея на Москву в 1571 г. и неудачного отпора ему со стороны опричных войск, в числе других вождей опричнины Михаил Темрюкович был казнен. Младший брат Мамстрюк, вероятно, не попал под каток репрессий благодаря тому, что в 1570 г. после жестокого сражения с крымцами попал в плен, где находился восемь лет.

Этот список можно было продолжать: Тушинскому вору, например, служили и родственники убиенного в Угличе отрока Димитрия Нагие, и родичи царя Бориса Годуновы: и те и другие, выходцы из опричнины. Иван Годунов, троюродный племянник царя Бориса, например, писал такие слезные челобитные тушинскому военачальнику Яну Сапеге: «О разорен до основанья и живот свой мучил в деревнишке за приставы и скитался меж двор с женишком и с людишками от его государева изменника, от Василия от Шуйскаго. И нынеча, господине, яз сведал про государя своего прирожденнаго царя и великого князя Дмитрея Ивановича, всеа Русии, что пришел под свою государеву отчину под Москву; и яз, холоп его, прибрел пеш в Володимер и ему, государю, крест целовал и володимерцов всех с собою и с уездом ко крестному целованию привел…» {26} 26 Хроники Смутного времени. С.445. . «Прирожденный государь» заслуг просителя не оценил — Ивана Годунова по его приказу утопили в Оке.

В наши дни проблему «самозванчество и опричнина» рассматривает Р. Г. Скрынников: «Надев на себя личину сына Грозного, Отрепьев невольно воскресил тени опричнины. В его окружении появились люди, принадлежавшие к самым известным опричным фамилиям…» Сходную картину исследователь видит в окружении Тушинского вора: «Лжедмитрий II охотно принимал в свою думу выходцев из старых опричных фамилий» {27} 27 Скрынников Р. Г. Василий Шуйский. С. 126–127, 327–328. . Исходя из этих оценок, можно сделать вывод о том, что в случае с Расстригой само имя сына Грозного порождало ностальгические настроения и привлекало опричников, словно огонь мотыльков. Что касается Вора, который якобы с охотой принимал представителей опричных фамилий, то биографические данные Тушинского «царика», несмотря на свою скудость, дают основание предположить, что он, в отличие от Григория Отрепьева, смутно представлял политические процессы, происходившие в последние десятилетия в Москве, и роль в них различных групп московской элиты. Вряд ли Тушинский вор проводил целенаправленную «кадровую политику». Лжедмитрий II, как, впрочем, и царь Василий Шуйский, был рад воспользоваться услугами любого, кто выказывал готовность служить под его знаменами. Выбирали не лидеры, выбирали лидеров, каждая свита играла своего «короля».