Максим Зарезин - В пучине Русской Смуты. Невыученные уроки истории

В царствование Бориса Годунова в Россию прибыли два немца связанные родственными узами, — уроженец Люнебурга Конрад Буссов и его зять Мартин Бер из Нейштата. Буссов — профессиональный вояка, наемник, постранствовавший по Европе; недавнего студента Вера вскоре после появления в Москве жившие здесь лютеране избрали пастором. Один служил своим хозяевам мечом, другой окормлял паству словом Божьим. Буссов был в числе телохранителей Годунова, потом Отрепьева, после воцарения Шуйского устремился под знамена Болотникова, впоследствии выступал на стороне прочих воровских сил, и, в конце концов, оказался в лагере польского короля Сигизмунда III под Смоленском. Вера привечал Дмитрий Самозванец, Марина Мнишек, которая однажды даже выручила его из беды. Жил пастор при дворе Лжедимитрия II в Калуге, был свидетелем польской оккупации Москвы.

Осенью 1611 года тесть и зять покинули пределы России и на некоторое время обосновались в Риге, где и появилась на свет «Московская хроника (летопись) 1584–1612 годов», в которой были изложены драматические события, очевидцами которых явились Буссов и Бер, а также сведения, полученные ими от современников. Тенденциозность «Хроники», создатели которой оказались на стороне русских воров и оккупантов, очевидна и не мешает читателю с поправкой на однобокую позицию авторов составить объективную картину Русской Смуты, по достоинству оценить красочные портреты ее героев.

Эту книгу с самого начала преследовали всевозможные недоразумения. До самой смерти в 1617 году Буссову не удалось увидеть ее напечатанной, не преуспел с публикацией и Мартин Бер. Зато рукопись «Хроники» каким-то образом раздобыл шведский дипломат Петр Петрей, побывавший в России в 1601–1605 годах. Петрей положил «Хронику» в основу своей «Истории о великом князе Московском», которая была издана в 1619 году. Швед не только оказался беззастенчивым плагиатором, но и в своей книге разоблачил свою «жертву» — Буссова, как агента годуновского правительства.

В первой половине XIX века авторство «Московской хроники» стало предметом историографического спора. Н. М. Карамзин и Н. Г. Устрялов считали, что книга принадлежит перу Мартина Вера. Профессор Петербургского университета Устрялов поместил «Московскую летопись» под именем Вера в опубликованных им впервые в 1831 году «Сказаниях современников о Дмитрии Самозванце». Немецкие ученые настаивали на том, что автором книги является Конрад Буссов. Последняя точка зрения возобладала, более того в научном издании «Хроники», предпринятом АН СССР в 1961 году, авторство Буссова признается бесспорным.

В нашу задачу не входит анализ данной проблемы, вместе тем ставить точку в научной дискуссии представляется преждевременным. Даже сторонники авторства Буссова (А. Куник) не отрицали участия Бера в работе над «Хроникой». Однако в деле литературного творчества маститый проповедник, автор молитв и псалмов Бер оказался подмастерьем у лихого рубаки Буссова. Думается, что вопрос о соотношении вклада тестя и зятя в конечный результат еще ждет своего исследователя.

В этой связи стоит обратить внимание на следующее обстоятельство. В момент подготовки академического издания 1961 года местонахождение так называемого Румянцевского списка «Хроники» и оригинала его перевода, опубликованного Н. Г. Устряловым, считалось неизвестным. Соответственно эти документы остались вне поля зрения специалистов. По иронии судьбы Румянцевский список обнаружился среди иностранных рукописей Центрального Государственного архива древних актов…. после окончания работы над публикацией.

Перевод «Хроники» в издании АН СССР сделан по одному из списков так называемой Буссовской редакции 1613 года. Этот текст, ставший «каноническим», переиздавался в нашей стране в 1989 и 1998 гг. Между тем вариант, опубликованный Н. Г. Устряловым под именем «Летописи Московской» Мартина Вера, обладает несомненными достоинствами — прежде всего легкостью и образностью литературного изложения, и заслужил право быть представленным широкой читательской аудитории спустя полтора века после последней публикации в 1859 году. (С сохранением некоторых особенностей орфографии оригинала)

Смерть Иоанна IV. Характер Феодора. Годунов правитель. Свойства его. Младенчество Димитрия. Убиение царевича. Пожар Московский. Кончина Феодора. Романовы отвергают скипетр.

В пятое воскресенье Великого поста 1584 года, умер государь Московский Иоанн Васильевич Мучитель; после него остались два сына, Феодор и Димитрий. Старший сын, Феодор Иоаннович, вступил на престол; младший удалился, вместе с матерью своею, вдовою покойного государя, Марией Федоровною, из рода Нагих, в назначенное ему княжество Углицкое, лежащее от Москвы в 90 верстах, или 18 милях.

Царь Феодор Иоаннович, государь набожный, как и все Москвитяне, заботился более о своих иконах, нежели о правлении, и охотнее посещал церкви св. Николая и Пречистой Девы Марии, чем совет государственный. Собрав князей и бояр своих, он объявил им, что правление столь обширною державою для него слишком обременительно и что он желает единственно служить своему Господу в тишине безмятежной; почему и велел вельможам избрать мужа благоразумного, на которого мог бы возложить всю тяжесть забот государственных. Вследствие сего, правителем царства был избран дворянин Борис Федорович Годунов, человек рода не знатного, но проницательный и умный. По совершении приличных обрядов, Феодор встал со своего места и, сняв с себя золотую цепь, украсил ею правителя, сказав ему: «Вместе с сию цепью снимаю я, царь и самодержец всея Руси, бремя с моей выи и возлагаю его не тебя, Борис Федорович! Решай в моем государстве все дела, кроме важнейших, которые докладывай мне, не приводя их в исполнение без моей царской воли: я буду по-прежнему царем-государем».

Возведенный в достоинство правителя, Борис Годунов исполнял свою обязанность весьма усердно и благоразумно; привел в порядок запущенные дела, пресек многие злоупотребления, оградил права вдов и сирот. Изумленные деятельности его, Москвитяне говорили, что во всей России нет равного ему умом и что если, по кончине царя, умрет и Димитрий без наследника, то в целом государстве; нельзя найти человека способнее Бориса к правлению. Узнав о сей молве чрез своих шпионов, Годунов задумал хитрыми и незаметными средствами овладеть со временем престолом; для сего он принял столь искусные меры, что набожный и слабоумный царь не имел от супруги своей, Ирины Федоровны, сестры Борисовой, ни одного наследника.