Александр Шубин - Социализм. «Золотой век» теории

Таким образом, и в июле, и в спорах большевиков в сентябре-ноябре, и на II съезде обсуждались две модели революции. Либо проведение социальных преобразований с опорой на большинство трудящихся (как организованное в советы, так и нет). Это было возможно в случае компромисса между эсерами, меньшевиками и большевиками на платформе немедленного начала аграрной реформы (с последующим утверждением ее принципов авторитетом Учредительного собрания), государственного регулирования с одновременным расширением участия работников в управлении производством. Либо – проведение аналогичных преобразований силами радикального меньшинства «демократии», опирающегося на недостроенную советскую систему и кадры активистов, лучше приспособленные к социально-политической конфронтации, чем к организации производства и обмена. Коалиционная конфигурация «однородного социалистического правительства» советов могла стать основой для целостного синтеза социалистической традиции и «разделения обязанностей» между направлениями. Но такому развитию опыта Парижской коммуны не суждено было сбыться.

Большевики представляли собой узкий социально-политический спектр, но популярная идея советской власти помогала им опираться на широкое низовое радикальное движение, не управляемое из партийных центров. Однако его влияние на верхи режима ослабевало с каждым месяцем. Система согласования социальных интересов была разрушена, конфликты стремительно нарастали, страна скатывалась к широкомасштабной гражданской войне, которая сама по себе грозила разрушить и без того слабые предпосылки социализации.

Сторонники компромисса в ноябре еще пытались в ходе начатых по инициативе «Викжеля» переговоров предотвратить гражданскую войну и возродить идею однородного социалистического правительства. Но радикально-авторитарное ядро партии большевиков уже сделало решающий шаг к гегемонии, и не собиралось уступать господствующие позиции. Умеренные социалисты также не были готовы ни к компромиссу, ни к решительному столкновению с большевиками, справедливо опасаясь широкомасштабной гражданской войны и рассчитывая, что выборы в Учредительное собрание кардинально изменят ситуацию. Была упущена возможность интеграции широких массовых движений в единую плюралистическую систему, основанную на согласовании интересов.

В таких условиях началась наиболее решительная и долгосрочная попытка преодолеть капитализм. Этот прорыв осуществили представители узкого спектра марксизма, что ограничило как теоретический багаж преобразований, так и организационные возможности преобразователей. Тем не менее, достижения других направлений социалистической мысли «остались в игре», их сторонники продолжали вести за собой значительную часть участников революции. В то же время социал-демократия, народничество и анархизм оказывали воздействие на большевизм, который был вынужден заимствовать часть положений конкурентов, сталкиваясь с вызовами практики. Отныне, начиная с ноября 1917 г., практика стала определяющим фактором в споре социалистических течений. «Золотой век» теории сменился «железным веком» экспериментов.

История мысли не похожа на прямую линию. Оптимальная ситуация, когда ученик развивает и углубляет идеи учителя, встречается редко. Мыслители то и дело переоткрывают достижения предшественников, о которых не слышали (и нередко не хотели слышать) или которые прежде не понимали. Эпигоны примитивизируют взгляды учителей, адаптируя их к нуждам пропаганды и конъюнктуре политической борьбы.

Но давление социального развития снова и снова ставит перед обществом, особенно перед его угнетенными слоями вопросы, без решения которых дальнейшее развитие или невозможно, или непродуктивно. Мыслители должны сформулировать ответы на эти вопросы, которые в размытой форме вынашивает общество. Творчество мыслителей более результативно, если не приходится тратить силы на движение по кругу, если под рукой – сокровищница уже найденный решений.

Некоторые идеи теоретиков социализма безнадежно устарели, но большинство – вполне актуально, ибо вызвано к жизни отрицанием капитализма и бюрократической государственности, которые и ныне определяют основы нашей жизни. Социализм в современном значении слова возник с началом перехода от традиционного общества (в частности феодализма) к индустриальному (в частности – капитализму). Он противопоставил свой гуманистический и демократический идеал и ретроградному консерватизму, и абсолютистской авторитарности, и капиталистической несправедливости. Отрицая все общественные уклады, основанные на социальном господстве, угнетении и эксплуатации, социализм претендует на место пост-капиталистического общества. В отличие от национализма и либерализма социализм предлагает человечеству нечто новое. В этом его утопизм, но в том же и его перспективность.

Социализм рисует очертания нового мира и беспощадно критикует существующую реальность. Когда осмыслены преимущества нового общества, нелегко ждать. Возникает желание действовать с максимальной радикальностью. Это значит, что еще недостаточно осмыслены трудности перехода к обществу будущего. Но главная трудность заключается в том, что социализм не может быть достигнут только эволюционно, только черепашьим шагом. Отсюда – сложные и бурные тактические споры и расколы. Но не разделение между радикалами и умеренными поссибилистами является наиболее существенным. Гораздо принципиальнее противоречие конструктивных программ социалистических учений. Потому что они предлагают человечеству разное будущее.

То конфликтуя, то смешиваясь, два основных направления социализма – централистическое (авторитарное ,иерархическое) и федеративное (антиавторитарное, освободительное, общинное) – противостоят не только капитализму, но и друг другу. Они развиваются с XVII вв., со времен Т. Кампанеллы и Д. Уинстенли. Но своей зрелости они достигли в XIX веке, во времена Блана и Прудона, Маркса и Бакунина. Это – «золотой век» социалистической теории, когда бурное развитие капитализма выдвинуло в повестку дня уже пост-капиталистическую практику, когда были поставлены все основные проблемы индустриальной фазы развития человечества.

Идеологи социализма видели два пути преодоления разделения общества на трудящихся и эксплуататоров. Можно сделать всех пролетариев наемными рабочими на службе «общества», научно управляемого руководством или плановым центром. А можно наоборот – стремиться к тому, чтобы сделать всех хозяевами, соединить в одном лице работника и предпринимателя, сделать пролетария распорядителем его средств производства, и тогда путь в будущее лежит через децентрализацию общественной жизни, вытеснение управления самоуправлением.