Александр Шубин - Социализм. «Золотой век» теории

Радикальный современник Д. Уинстенли У. Уолвин идет еще дальше. Он выступает за обобществление имуществ (как Мор и Кампанелла) и полную ликвидацию правительств (это – впервые): «Если возникнет какое-нибудь несогласие, возьмите сапожника или любого другого ремесленника с репутацией честного и справедливого человека, предоставьте ему выслушать и решить спор, а затем дайте ему вернуться к его работе» [21] Холореншоу Г. Левеллеры и английская революция М., 1947. С. 49-50. . По сути Уинстенли выступает за то же самое, но в более умеренном, приближенном к условиям Англии варианте. Он требует ежегодного переизбрания всех чиновников, разделения властей между различными должностями. Наряду с прямыми выборами парламента в модели Уинстенли действует система делегирования, когда сенат графства формируется из нижестоящих выборных миротворцев. Чиновник, прежде чем принять решение о принуждении, должен провести процедуру увещевания нарушителей закона.

Если Мор и Кампанелла выступают за чистый коммунизм, когда все имущество принадлежит обществу (то есть, либо никому, либо начальникам), то Уинстенли — социалист, не коммунист. Он полагает, что общество ответственно за благосостояние личности и семьи, но не должно их поглощать.

Уинстенли спорит со сторонниками полного коммунизма: «Некоторые люди, слыша о всеобщей свободе, полагают, что должна быть общность всех плодов земли, независимо от того, будут ли они работать или нет, и поэтому они рассчитывают жить в праздности за счет труда других людей» [22] Уинстэнли Д. Ук. соч. С. 221. .

Уинстенли считает, что все должны трудиться, и за этим будут следить надзиратели. В этом отношении более демократичный Уинстенли все же недалеко ушел от Кампанеллы. Но принуждение к труду хоть и снимает проблему полного паразитизма, но не проблему качества труда. Можно паразитировать, имитируя работу из-под палки. Современных исследователей возмущает также контроль общинников друг за другом, надзиратели, предусмотренные в программе Уинстенли. Но слово «надзиратель», от которого веет тюремной камерой, можно заменить и другим, что-то вроде «шериф». В общинах Уинстенли есть люди, которые следят за порядком и соблюдением норм морали. Нельзя забывать, что это время, когда пуританская мораль была преобладающей в «демократическом лагере».

Общинники должны работать вместе (таким образом приглядывая, чтобы никто не отлынивал), все отдавать на склад и получать со склада. Внутренняя торговля, которая ведет к закабалению одних людей другими, запрещена. Никто не останется голодным, если община поработала хорошо. Именно в этом Уинстенли видит залог свободы: «Истинная свобода царит там, где каждый человек получает питание и обеспечение, которые заключаются в пользовании землей» [23] Там же. С. 210. .

Это высказывание показывает, что свобода является приоритетом для социалиста Уинстенли. Но ведь он выступает за очевидные ограничения свободы личности. Прежде всего это – принуждение к труду. Но в аграрном обществе (а Уинстенли, как и Кампанелла, мог рассуждать только о нем) праздность одних могла обеспечиваться только дополнительным трудом других. Значит, свобода последних подавлялась бы отлынивающими. Чем более равномерно был распределен труд, тем более равномерно распространенной (истинной) будет и свобода.

На другое важное ограничение свободы обращает внимание Т.А. Павлова – проповедник не имеет права толковать закон. «Никакого свободомыслия Уинстенли не допускает…», – считает исследователь [24] Павлова Т. Народная утопия в Англии XVII в. М., 1998. С. 105. . Но тут же выясняется, что Уинстенли выступает за диспуты общинников на научные темы. Следовательно, запрет толкования закона направлен не против дискуссий вообще, а против произвола проповедников, их вмешательства в дела судей. Закон должен быть как можно более очевидным, а если его толкование необходимо, то это – прерогатива судей.

«В его утопии царит диктатура закона; тоталитарен сам порядок, раз навсегда установленный и незыблемый», – считает Т.А. Павлова [25] Там же. С.114. . Этот вывод представляется не вполне справедливым. Диктатура закона – это уже не тоталитаризм, даже если закон суров и деспотичен. В таком обществе нет места произволу и всевластной правящей олигархии, которые присущи тоталитарным системам. Порядок, предлагаемый Уинстенли, авторитарен. Но авторитарно любое аграрное общество, в том числе и формально либеральное. В случае победы сторонников Уинстенли установилось бы общество, которое оказалось бы менее «незыблемым», чем даже республика «лорда-протектора» Оливера Кромвеля. Ведь власть предлагалось передать общинам, в которых живут разные люди с разными представлениями и интересами. Общинный плюрализм – не менее действенный фактор перемен, чем государственная воля.

Свою позицию Уинстенли аргументирует постоянными ссылками на Священное писание. Он проводит прямые параллели между своей программой и Древнеизраильской республикой. Социализм зарождался как учение религиозных людей. Но в то же время с самого начала он формировался как наука об оптимальном устройстве будущего общества, а не как вероучение. Поэтому его построения основаны на более или менее последовательных логических заключениях, а не на вере.

Социально-политические идеи Уинстенли век спустя были развиты его соотечественником Уильямом Годвином(1756-1836). Годвин соперничает в веках с Прудоном как претендент на титул «отца анархизма». Английский мыслитель преуспел в критике государственности и выдвинул принципиальные требования к альтернативному государственности социально-политическому устройству. Но сам термин «анархия» Годвин употреблял в отрицательном смысле – как «хаос». Прудон решился публично объявить себя сторонником анархии. Но, как мы увидим, место Прудона в истории социалистических идей значительно крупнее – он вышел за рамки чистой утопии, моделирования будущего, не привязанного к современной социальной почве, и утвердил идеалы самоуправления людей и сообществ на фундаменте анализа развивающегося индустриального общества. Годвин стал современником бурного индустриального развития в Англии, но так и остался еще сыном Просвещения, когда рациональные выводы производятся из абстрактных вечных истин, освещающих пути, коим подлежит следовать просвещенным гражданам.

Просвещение заложило в идеологию социализма понимание связи социальных преобразований с уровнем культуры и знаний. Годвин писал: «Безусловное царство разума – вот начало, призванное заменить право» [26] Эльцбахер П. Сущность анархизма. М., 2001. С.41. . Образованные и воспитанные люди не нуждаются в писанном праве, так как и без этого зла ведут себя достойно в отношении друг друга. Симпатии Годвина – на стороне просвещенного меньшинства, но именно в силу своей разумности оно не может навязывать свои взгляды силой.