Александр Шубин - Анархия – мать порядка

Конфликт на съезде был всего лишь болезнью роста многопартийной системы в махновской "республике", в дальнейшем руководство движения было более терпимо к "реформистам". Напряженность в отношениях между махновцами и рабочими организациями не означает также, что рабочие находились под влиянием большевиков – их ораторов они иногда даже стаскивали с трибуны [444] ЦДАГОУ. Ф.5, Оп.1, Д.274, Л.96. . После того, как Махно выделил на нужды страховой больничной кассы 1 миллион рублей, отношение к нему стало меняться. Теперь махновцы воспринимались как власть. Рабочие привыкли к тому, что либо предприниматель, либо государство должны платить им зарплату и организовывать производство: "Некоторые заводские комитеты пытались выяснить в штабе и в "военно-революционном совете", будет ли выплачено жалование рабочим и когда...", – вспоминает Щап [445] Там же. . В ответ на аналогичный запрос железнодорожников Махно отвечал: "В целях скорейшего восстановления нормального железнодорожного движения в освобожденном нами районе, а также исходя из принципа устроения свободной жизни самими рабочими и крестьянскими организациями и их объединениями, предлагаю товарищам железнодорожным рабочим и служащим энергично организоваться и наладить самим движение, устанавливая в вознаграждение за свой труд достаточную плату с пассажиров и грузов, кроме военных, организуя свою кассу на товарищеских и справедливых началах и входя в самые тесные сношения с рабочими организациями, крестьянскими обществами и повстанческими частями" [446] "Путь к свободе". 16.10.1919. . Итак, Махно предлагал рабочим перейти на режим полного самоуправления и самоокупаемости. При этом на них накладывалась повинность обслуживать армию за умеренную плату.

Первоначально железнодорожники поддержали новую организацию труда: "Они создали железнодорожный комитет, взяли железные дороги района... в свое ведение, разработали план движения поездов, перевозки пассажиров, системы оплаты и т.д." [447] Аршинов П. Указ. соч., С.145. – пишет П. Аршинов. Но нежелание Махно платить за все возраставший объем военных работ ставил транспортников и металлистов на грань разорения, тем более, что состояние дорог было, по словам В. Белаша, "плачевным". Попытки "за любую цену" заставить рабочих ремонтировать мосты, не удались – не было материалов, рабочие крупных заводов разбрелись [448] ЦДАГОУ. Ф.5, Оп.1, Д.351, Л.84. .

Положение рабочих было бедственным. Основными видами конкурентоспособной продукции было продовольствие и зажигалки. Кормилось большинство из 2-3 тысяч рабочих района с огородов и мелкой торговли. Рабочие районы превращались в очаги уголовной преступности [449] Там же. Д.274, Л.104. . Помощь безработным оказывалась по двум каналам – через профсоюзы – рабочим, входящим в эти организации, и через собес – беднякам, не организованным в профсоюзы [450] Там же. Д.351, Л.185-186. . Комиссии помощи бедным 29 ноября было ассигновано 5 миллионов рублей, а профсоюзам – 10 миллионов, за которые они должны были отчитаться. Комментируя эти решения, В. Белаш писал: "Это, говорят, махновская банда, умеющая грабить, убивать, насиловать?.. Это варвары диких южных степей, не имеющие в душе теплого уголка?.." [451] Там же.

В отличие от рабочих крупных производств, которые не могли развернуть производство из-за отсутствия сырья и рынков сбыта (и то, и другое было отрезано фронтами), сапожники, пищевики, рабочие по коже и другие труженики небольших производств, ориентированных непосредственно на индивидуального потребителя, быстро встроились в предложенный махновцами “рыночный социализм” (махновские идеологи не считали возникшую экономическую модель чем-то законченным). В этих отраслях снижалась безработица (работники по коже смогли ее и вовсе ликвидировать) [452] "Звезда". 15.1.1919. – постепенно расширялись масштабы обобществления производства – в начале декабря, например, пищевая промышленность полностью перешла в руки рабочих [453] Там же. 6.12.1919. . В то же время в районе сохранялся и частный сектор в промышленности. Так, даже в Гуляй-Поле на заводе сохранялась прежняя администрация, которая вела постоянные переговоры с профсоюзом. Труд рабочих оплачивался мукой с близлежащей мельницы, отношения с которой были установлены профсоюзом [454] ГАЗО. Ф.Р1058, Оп.1, Д.1, Л.51. .

Несмотря на то, что заводчанам раздали оружие для самоохраны, махновцы то и дело "реквизировали" все необходимое им прямо в цехах. Впрочем, они расхищали остановившееся производство вместе с самими рабочими, отчаявшимися хоть что-то заработать на фабрике. Но от общероссийского экономического развала состояние района выгодно отличалось благополучным положением в сельском хозяйстве и связанной с ним легкой промышленности.

Рыночное преуспевание легкой промышленности даже вызывало критику со стороны "уравнительных" идеологов махновщины. Так газета "Повстанец" писала в анонимной статье: "Вот уж поистине, кто хорошо живет, это сапожники – никакая дороговизна им нипочем. Малейшее повышение цен на рынке перекладывается на заказчика" [455] “Повстанец”. 8.11.1919. . Возникла необходимость в урегулировании денежного рынка. Пока распределительные механизмы будущего еще не были налажены, необходимо было жить в условиях товарно-денежных отношений. Но каких – в городе с разной степенью легальности ходили "керенки", "совзнаки", казначейские билеты Деникина, Петлюры, Скоропадского и т.д. Это обстоятельство, однако, не смущало, а воодушевляло махновских "экономистов". "Путь к свободе" писал, например: "Разве нельзя людям разрешить финансовый вопрос, когда денежные знаки имеются в громадном числе?" [456] “Путь к свободе”. 25.11.1919. Cледуя этой наивной логике, махновцы разрешили хождение любых денег. Возможно, это согласовывалось с анархо-коммунистическими планами Махно об отмирании денег посредством их обесценивания. Впрочем, рынок не был парализован, в Екатеринославе буйным цветом расцвело кооперативное движение. "Совзнаки", правда, принимал только кооператив "Продовольствие и культура".

В распоряжении махновского штаба и финансовой комиссии ВРС на 15 октября находилось 9-10 миллиардов рублей бумажных денег различной стоимости. При этом "золотой запас" (включая драгоценности) составлял 15 миллионов старых рублей [457] ЦДАГОУ. Ф.5, Оп.1, Д.274, Л.85. . В результате активной социальной и внешней политики "Махновии" к 1 декабря махновская "касса" сократилась до 5 миллиардов рублей и 2 миллиона золотого фонда [458] Там же. Л.86. .

Каждому пришедшему махновский "собес" выдавал по 300 рублей [459] Колесников Б. Указ. соч., С.324. . Эти деньги брали с "буржуазии". Очевидец событий М. Гутман вспоминает: "Махно наложил на зажиточную часть населения 25 миллионов контрибуции... и забрал из банков деньги, которые деникинцы не успели вывезти". Контрибуция и конфискованный капитал сортировался: "Махно не аннулировал никаких денег и брал контрибуцию как советскими, так и донскими. Впрочем, РВС предпочитал оставлять у себя донские, поэтому населению раздавали совденьги" [460] Там же. . Такая сортировка объясняется просто – на донские деньги можно было приобрести оружие и боеприпасы. Население тоже оказалось не в накладе – через месяц пришли красные, и совзнаки не пропали.