Александр Шубин - Анархия – мать порядка

В условиях разорения станы войной и большевистской политикой картина электрифицированного производства казалась фантастической. Встречавшийся с Лениным в это время выдающийся английский писатель-фантаст Герберт Уэллс назвал его великим мечтателем. Англичанин не понимал, где Ленин найдет средства на строительство десятков электростанций. Но Ленин и партия большевиков считали, что они могут мобилизовать массы рабочих и крестьян на строительство новых предприятий так же, как до этого на войну. Средства на строительство должно было снова дать разоренное войной и поборами крестьянство страны. Характерно, что на съезде советов Ленин признал, что большевики чувствуют себя должниками перед крестьянами, но долг вернут не сейчас, а когда восстановят промышленность. Но по плану большевиков восстановление и модернизация промышленности должны были происходить одновременно с ликвидацией крестьянства как класса, превращения его в слой сельских рабочих, управляемых государством. Это напоминало обещание вернуть долг кредитору, которого собираешься убить.

Но сразу же после разгрома Врангеля этот стройный план стал давать сбои. Если в середине и даже осенью 1920 г. поставки продовольствия в города шли бодро, то в декабре они стали стремительно падать, и перед столицами встала угроза голода. Крестьяне таким образом напомнили коммунистическим правителям, что деревня оказалась перед угрозой голодной смерти, и не видит оснований далее снабжать «Коммунию». А раз коммунисты изымают хлеб насильственно, то селяне стали активнее поддерживать повстанчество. После поражения белых оно разлилось еще сильнее, чем в 1919 г.

И среди рабочих росло недовольство политикой большевиков, которые довели города страны до голодного состояния. В этих условиях в партии большевиков обострились внутренние разногласия по поводу путей дальнейшего развития страны. Противоречия в правящей партии приняли форму дискуссии о профсоюзах.

Лидеры большевиков полагали, что грандиозные задачи строительства коммунизма требуют еще жестче организовать рабочий класс. Основной организацией рабочих были профсоюзы, и поэтому именно профсоюзы оказались в центре дискуссии в партии большевиков после гражданской войны.

Дискуссия началась с того, что Троцкий предложил "перетряхнуть" профсоюзное руководство, после чего сделать профсоюзные структуры государственными органами. Это вызвало протесты профсоюзных лидеров во главе с Михаилом Томским.

Если Троцкий выступал за усиление диктаторских механизмов, за превращение профсоюзов в рычаг управления рабочими, то рабочая оппозиция во главе с Александром Шляпниковым и Александрой Коллонтай в соответствии с программой партии предлагали передать власть съездам производителей (фактически – профсоюзам), отказавшись от диктата Совнаркома, ЦК и карательных органов. Идея передачи значительной власти профсоюзам и советам выдвигалась и группой "Демократического социализма" ("децистами") во главе с Тимофеем Сапроновым. Однако между децистами и рабочей оппозицией существовали острые противоречия. Дело в том, что децисты отстаивали позиции региональных партийных кланов, против которых на местах боролись рабочие оппозиционеры, выступавшие за передачу партийных постов от бюрократии рабочим.

"Рабочая оппозиция" считала необходимым ускорить провозглашенное большевиками "отмирание" государства. Поэтому их противники обвиняли этих оппозиционеров в анархо-синдикалистском "уклоне" от общей партийной линии. Но эта линия еще не была выработана. Теоретик партии Николай Бухарин предложил компромиссную позицию между предложениями Троцкого, "рабочей оппозиции" и "децистов". Бухарин обратил внимание на то, что все фракции партии выступают за включение рабочих организаций в структуру государства, которое после этого на деле может стать рабочим государством. Управление предприятиями в этих условиях должно было перейти в руки демократизированных профсоюзных организаций, по существу – самоуправляющихся рабочих коллективов. Это тоже был существенный шаг к идеям анархизма. Но для этого необходимо восстановить демократию в профсоюзах (а значит и в "опрофсоюзенном" государстве). Троцкий согласился с аргументами Бухарина и признал, что рабочие путем перевыборов могут "перетряхнуть" профсоюзное руководство, очистив его от бюрократии. Таким образом, ведущие теоретики партии готовы были предложить создание новой социально-политической системы, основанной на демократии снизу доверху, от самоуправления на предприятиях до государства в целом. Но эта демократия должна была касаться только рабочего класса, и пока обходила стороной "мелкую буржуазию", то есть крестьянство.

Против этих взглядов резко выступили Ленин и Зиновьев. Они считали, что такие резкие перемены могут разрушить аппарат управления, что особенно опасно в условиях разраставшегося в стране социально-политического кризиса. Ленин полагал, что нельзя доверять власть массам рабочих, тесно связанным с крестьянством, которое Ленин считал частью буржуазии (мелкой буржуазией). Строительство мощной промышленности, планировавшееся коммунистами, должно было управляться из единого центра партийно-правительственной бюрократией, а не рабочими коллективами. Поэтому Ленин настаивал на том, что существующая авторитарная система власти должна быть сохранена, профсоюзы должны существовать отдельно от государства, но полностью подчиняться партии, быть ее "приводным ремнем" к рабочим массам, фракции в партии должны быть запрещены, единство партии восстановлено. В то же время Ленин был готов пойти на уступки крестьянству, которое почти прекратило поставки продовольствия.

Разрешить противоречия в партии должен был Х съезд РКП(б). Этот же съезд должен был определить политику в отношении крестьянства. И крестьянство активно «давило» на партию. Восстания ширились. Почти вся Тамбовская губерния, кроме городов, контролировалась повстанцами. Армия «антоновцев», как называли их большевики, была хорошо организована и насчитывала до 40 тысяч постоянных бойцов (не считая ополчений). Жестокость властей в отношении населения принесла свои горькие плоды – повстанцы расправлялись с носителями власти подчас очень жестоко. Красный террор вызвал ответный стихийный террор, хотя и меньший по масштабам.

На Дону росли отряды Маслакова, на сторону которого переходили полки 1 конной армии. О Маслакове сочувственно высказался прославленный командующий 2 конной армии, после чего был арестован и расстрелян. Армия Маслакова достигла 5000 бойцов, и в ВЧК обсуждали опасность соединения маслаковцев с махновцами.