Юрий Алексеев - Государь всея Руси

Одно присутствие русских поиск в городе обеспечило мирный и благоприятный исход конфликта: в январе 1474 г. в Пскове были заключены договоры о мире между Орденом и Юрьевом Ливонским с одной стороны и Псковом и Новгородом с другой — так называемый «Даиильев мир» (по имени князя Холмского).

А столицу через год после кремлевского пожара постигло повое бедствие. 20 мая 1474 г. рухнул недостроенный Успенский собор, возведенный уже «до верхних комор». Разрушение собора, которому придавалось такое большое значение и в строительство которого было вложено столько сил, заставило впервые в истории Русского государства обратиться за помощью к иностранным «каменосечцам». Задача «мастера пытати церковного» была возложена на Семена Толбузина, выехавшего в Венецию 24 июля 1474 г. Это посольство отправилось в ответ на посольство дожа, прибывшее в Москву 25 апреля.

Посольство Толбузина занимает особое место в истории становления русской дипломатической службы. Впервые в Италию во главе посольства едет не «фрязин», а русский по происхождению человек. Впервые на русского посла возлагается не только чисто дипломатическая миссия, по и особое задание — привлечение на русскую службу иноземных специалистов.

Дед Семена Ивановича Толбузина пал на Куликовом поле, а отец был воеводой великого князя Василия Дмитриевича. Первый русский посол в Венеции проявил себя умным, наблюдательным и энергичным человеком. Рассказ его о поездке сохранился в митрополичьей летописи; составителю ее Толбузин подробно рассказал о своих впечатлениях о Венеции, о порядках выборов тамошнего дожа, о своих переговорах с Фиоравенти, согласившимся поехать на Русь за баснословное жалованье — 10 руб. в месяц (деревня на Руси стоила 2—3 руб., столько же стоил хороший боевой конь, а за 100 руб. можно было купить большое село с десятками крестьянских дворов). Толбузин познакомился на месте с образцами искусства Фиоравенти — архитектора, строителя, механика. Несмотря на то что мастер запросил огромную сумму, несмотря на упорное нежелание дожа отпустить на Русь искусного мастера, русский посол добился своего. Потребность в иностранных специалистах ясно осознавалась великим князем, и для привлечения их на свою службу он решил не останавливаться ни перед чем.

26 марта 1475 г. — день прибытия в Москву Аристотеля Фиоравепти вместе с послом Толбузиным — важная веха в истории русской культуры. В нашу страну впервые прибыл представитель европейского Возрождения, разносторонне одаренный мастер высокого класса, открывший путь в Москву целой плеяде своих соотечественников. [90] ПСРЛ. Т. 20, ч. 1. С. 301—302; Т. 25. С. 303.

Аристотель Фиоравенти съездил во Владимир. Тамошний Успенский собор произвел на пего сильное впечатление. По словам летописца, он «похвали дело» и даже приписал строительство собора итальянским мастерам («некых наших мастеров дело») — в устах Фиоравенти это было, вероятно, изысканным комплиментом создателям шедевра русской архитектуры.

В Москве закипела работа. К концу первого года строительства явственно обозначились контуры нового храма. Он был обложен «полатным образом», «столпы же едины четыре обложи круглы — и, рече, крепко стоять». В сердце Русской земли, на одной из площадей Кремля росло повое величественное здание — символ преемственности Древней Руси и нового Русского государства, символ единства русской и европейской культуры. Культурная изоляция страны отходила в прошлое. В истории русского градостроительства и архитектуры, в технологии ряда производств начинается новый этап, обогащенный достижениями передового европейского опыта. Что до Орды, то дань ей, по-видимому, платить перестали. Но с Ахматом нельзя было не считаться, как нельзя было не считаться и с возможностью совместного выступления хана и короля. Вот почему свое главное внимание в эти годы дипломатия великого князя уделяет поискам союзника в борьбе с могущественными врагами. Таким союзником мог стать крымский хан Менгли-Гирей. Крымское ханство, выделившееся когда-то из Золотой Орды, с тревогой смотрело на усиление державы Ахмата, на его попытки возродить могущество древней кочевой империи. Неофициальные связи с Крымом Москва поддерживала уже давно. 31 марта 1474 г. к Менгли отправляется первый русский посол Никита Васильевич Беклемишев.

Посольский наказ Беклемишеву, первый из сохранившихся русских посольских наказов, отличается ясностью, предусмотрительностью, подробной разработкой основных положений. [91] Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Ногайскою ордами и с Турцией, Спб., 1884. Т. 1. С. 1—9. Посол должен был добиться заключения союза с Крымом: «другу другом быти, а недругу недругом быти». Великий князь предложил крымскому хану три варианта союзного договора. Первые два «списка» носили общий характер, третий называет конкретных врагов — Ахмата и литовского короля. Союз против короля должен был носить наступательный и оборонительный характер и предусматривал одностороннюю помощь Русскому государству со стороны Крыма. Союз против Ахмата предлагался чисто оборонительный, зато двусторонний: в случае нападения Ахмата Русь и Крым обязывались прийти на помощь друг другу. В случае, если Менглж предложит прекратить обмен послами между Русским государством и Ордой, посол должен был заявить: «Осподаря моего отчина с ним на одном поле, а кочюет подле отчину осподаря моего еже лет; ино тому не мощно быть, чтобы межи их послом не ходити». Стало быть, великий князь считал опасность ордынского нашествия вполне реальной, но не хотел по своей инициативе окончательно порывать отношения с Ахматом. Не хотел он и подыгрывать Менгли, заинтересованному в русско-ордынском конфликте. Обращает на себя внимание и еще одна важная деталь — великий князь ни словом не упоминает о зависимости Руси от Орды. Они соседи — и только. Официальные переговоры с Крымом начались.

Но и с Ордой сохранялись дипломатические отношения. 7 июля 1474 г. в Москву возвратился русский посол Никифор Басенков, сын знаменитого воеводы времен Василия Темного, С ним, по обычаям того времени, приехал и посол Ахмата Кара-Кучюк в сопровождении огромной свиты и с богатыми товарами — одних лошадей на продажу было более 40 тысяч, да еще 3200 с товарами. Ахмат не был заинтересован в развитии конфронтации с Русью. Очевидно, что он, как и великий князь, хотел выиграть время. В обратный путь Кара-Кучюк отправился 19 ноября вместе с русским послом Дмитрием Лазаревым Станищевым.

13 ноября в Москву вернулся Никита Беклемишев и с ним крымский посол Довлетек-Мурза. 16 ноября Довлетек, принятый великим князем, обратился к нему от имени хана с предложением о союзе. Но переговоры затянулись. Хан исключил из проекта договора статью о союзе против Казимира. Менгли был связан дружескими отношениями с королем и не хотел их терять. А великого князя мирный договор без статьи о совместном выступлении против Казимира не устраивал... Новый русский посол Алексей Иванович Старков, отправленный в Крым в марте 1475 г., должен был прямо заявить хану: «Лзя ли моему государю так делати? С сторону недруг его король, и с другую сторону учинится ему недруг царь Ахмат, и осподарю моему к которому недругу лицом стати?» [92] Там же. С. 11, № 2. Риторический вопрос, поставленный в характерном для Ивана Васильевича стиле, свидетельствовал, что великий князь ясно понимал реальную опасность войны на два фронта. Борьба с Ахматом невозможна без соответствующего обеспечения против Казимира — в этом суть позиции русской стороны на переговорах с Крымом.