Майкл Грант - Крушение Римской империи

Из числа имперских правителей наиболее значительной фигурой стал теперь главнокомандующий Рицимер, который в течение пятнадцати лет постоянно возводил на трон и свергал, как марионеток, все новых и новых императоров. Наконец, на посту главнокомандующего оказался германец. Правда и теперь германское происхождение не давала Рицимеру возможность самому лично занять трон императора. Но, если кто-то и был в состоянии поддерживать контроль над окружающими, то это был он. И именно ему пришлось столкнуться с проблемами быстро разваливавшейся Империи.

Наиболее способным ставленником Рицимера был император Майориан (457—461), который моментально воспрепятствовал дальнейшим продвижениям германцев в Галлии и Испании. Но кампания, которую он начал против Гейзериха, закончилась катастрофой, поскольку у испанского порта Картахо Нова (Картахена) флот Майориана из 300 судов был захвачен врасплох и полностью уничтожен.

Вернувшегося в Италию без армии Майорана Рицимер арестовал, и он был приговорен к смерти. Последующий холодок в отношениях между Рицимером и назначаемыми им по очереди императорами был еще одним из многих деструктирующих факторов, делавших возврат к стабильности невозможным. После падения Майориана процесс падения ускорился.

В 467 г. Рицимер принял на трон императора кандидата от восточного двора Антемия, а годом позже Гейзерих, который постоянно опустошал Италию и Сицилию, подвергся нападению, как это случалось многими годами ранее, объединенной экспедиции сил Западной и Восточной империй.

Но это нападение закончилось, как и все остальные, полным фиаско, Антемий и Рицимер занялись взаимными обвинениями, и все это вскоре перешло в гражданскую войну. В 472 г. Антемий был побежден и, чтобы избежать ареста, выдал себя за просящего милостыню у одного из храмов Рима, но был опознан и казнен. Однако сразу же после этого и сам Рицимер умер, и последний назначенец на трон императора не намного пережил его.

После безуспешной попытки племянника Рицимера, Гундобада (который унаследовал пост главнокомандующего), назначить правителя Западной империи по своему выбору, восточный император прислал на пост правителя Запада своего родственника по линии жены, Юлия Непота, военачальника из Далмации. Но в том же, 474 году, Непот был вынужден сдать верноподданный город Арверн (ранее Августонеметум, а ныне Клермон-Ферран), столицу провинции Галлии Оверне, все более усиливающемуся правителю вестготов Эвриху. Вестготы контролировали также большую часть Испании и, следуя примеру Гейзериха, объявили себя полностью независимыми.

В следующем году Непот вернулся на свою базу в Далмации и был заменен новым военачальником. Им стал Орест, когда-то служивший у Аттилы. Орест тут же передал вакантный имперский трон в Равенне своему юному сыну Ромулу Августу, известному под уменьшительным именем Августул.

Начиналась финальная сцена трагедии. Последняя из римских армий в Италии, которая почти полностью состояла из германцев придунайских областей и которой командовал германец по имени Одоакр, решила в этой кризисной ситуации придать федеральный статус всем землям, захваченным другими группами германцев в течение прошлого века на Балканах, в Галлии и повсюду. Когда их требование сенат отверг, солдаты объявили Одоакра королем. Они заняли Равенну, объявили Ромула низложенным и отправили его в отставку с пенсией.

Солдаты получили заработанную землю. Но в 476 г. трон Западной империи в Равенне оказался свободным, поскольку Одоакр, учитывая трудности Рицимера, решил, что будет куда умнее вообще больше не иметь императора. Соответственно сенат убедили отправить депутацию к восточному правителю Зенону. Посланники передали ему в руки имперские знаки отличия, как единственному оставшемуся правителю «единой и неделимой Империи». В то же время они просили доверить управление Италией Одоакру. Зенон колебался, поскольку Непот, ставленник Востока, еще здравствовал в Далмации. Тем не менее Одоакр продолжал управлять Италией вплоть до 493 г., не признанный Константинополем, но оставленный им в покое.

С формальной точки зрения отсутствие императора Запада означало, что деление Империи на две части закончилось, так что, как и предлагал сенат, Зенон становился номинальным правителем как Запада, так и Востока. Но в действительности Одоакр стал независимым германским монархом в Италии точно так же, как и Гейзерих в Северной Африке, а Эврих в Галлии и Испании.

Так что, оглядываясь назад, византийские историки шестого века канонизировали этот 476 год, как эпохальный финальный момент долгого периода распада и падения. Византийский император Юстин I, правивший на Востоке с 518 до 527 г., признал германское королевство в Италии во главе с остготом Теодорихом, который низверг Одоакра. Так что в ретроспективе произошедшее в 476 г. оказалось чем-то большим, чем чисто временное событие. Ученые периода итальянского Ренессанса и более поздних времен соглашались, что это был поворотный момент в истории.

Однако затем проявилась тенденция преуменьшать важность этой даты, поскольку, в конце концов, это было только одним из событий в длинной цепи распадов, причем не самым эффектным. Тем не менее удаление императора в 476 г. означало, что последняя важная территория Запада, территория метрополии, стала, к счастью или нет, другим, германским королевством. Западной империи не стало. Этот надолго затянувшийся исход из широких имперских пространств, достигший своего завершения в 476 г., «запомнится навсегда, — как писал Гиббон, — и ощущается до сих пор всеми народами на земле».

Французский историк Андрэ Пиганьоль в 1947 г. сравнил мир Рима с человеком, который подвергся яростному нападению. Рим погиб, пишет он, от фатальных ран, нанесенных внешними врагами.

«Римская цивилизация, — заявляет он, — погибла не естественной смертью, она была убита». Люди, атакуемые возможными убийцами, иногда остаются в живых, если они достаточно сильны, чтобы бороться. И римляне могли бы выжить, если бы у них было достаточно сил. Но когда на них обрушились удары убийц, они не смогли больше собрать силы, чтобы отразить удары.

Это произошло потому, что Италия и весь Западный мир были безнадежно разобщены. Рим пал не только из-за внешних атак. Атаки были, конечно, грозными. Однако если бы они были единственной бедой, Империя могла бы выстоять, как это ей удавалось делать не раз в прошлом. На сей раз она была парализована своей внутренней разобщенностью.

Теперь мы попытаемся выделить и описать эти виды разобщенности в их многочисленных и разнообразных формах и образах. Каждая из них была вредоносной. В сочетании они оказались фатальными. Делая сопротивление внешним грозным нападениям невозможным, они привели к прекращению существования Западной Римской империи.