Франсуаза Леру - Друиды

Стертая и как бы механическая форма этих разнообразных приемов не должна помешать нам распознать в них интеллектуальное и религиозное основание: судьи, которые в «Сенхус Мор» поставили филида в один ранг с королем или с епископом, не ошиблись в этом. Все такого рода формулы как правило пелись: cetal, air-chetal, forchetal, dichetal, — так с усилительным префиксом или без оного обозначались заклинания. От этой же самой западной индоевропейской основы бретонский язык образует свое устаревшее название «урок»: Kentel, тогда как латынь сохранила глагол сапеге, «петь». «Иккавос, сын Оппианоса создал канталон для Бригиты» (Icavos oppianionos ienru Brigindonae can-taton), — сообщает галльская надпись из Оксей. Как уже было показано слово «кантолон» не обозначает столб, как это полагал Вандри, но, скорее, оно по аналогии прилагалось к памятной стеле в честь совершения религиозной церемонии, во время которой исполнялся гимн. [358] Ch.-J. Guyonvarc'h, Ogam, XI, 288-293. Что касается наименований, то филид носит одно такое имя, которое можно сопоставить со словом, обозначающим песню: cainte, «Сатирик». [359] См, например, Лейнстерскую Книгу, 120в, 45, несмотря на «Глоссарий Кормака» (Stokes, 31), который производит это слово от лат. canis (собака).

Галльское cantalon, возможно, связано также с погребальным плачем, который исполнял филид от лица всех на похоронах героя, и который, при твердо установленном культе, следовало повторять в каждую годовщину. Такой обычай существовал, по крайней мере, в Ирландии: в конце «Разрушения Дома Да Хока» (§ 65), филид Аморген берется оплакать Кор-мака Коинлонгаса, погибшего в сражении, и то же самое происходит после смерти Конле, сына Кухулина:. «Тогда совершили погребальный плач, сделали могилу и стелу, и до истечения срока в три дня к коровам в Ульстере не подпускали ни одного теленка». [360] Ogam, IX, 121.

Мемориальная осианическая поэма на смерть Кайрпре непременно содержит призыв к огаму — хранителю памяти погибшего героя:

«Огам, высеченный на камне, вокруг него падали герои, раненые насмерть. Если жив Финн — воин, память огама будет жить долго». [361] Windisch, Ir. Texte, I, 158.

Друид лично наблюдал за погребальным обрядом: когда после злосчастной битвы хоронили короля Мунстера: «Друид Дергдамса сделал могилу для Мог Нейда; он похоронил его вместе с оружием; с его копьем, с его палицей и со шлемом». [362] Cath Maighe Lena, изд. К. Jackson, с. 14.

Один уникальный отрывок, относящийся к описанию торжественных похорон брата одного из верховных королей Ирландии, содержит даже формальное предписание, очень близкое к данным галльских текстов: [363] См. наст. изд. стр. 108-109. «Пусть будет вырыта ему могила, пусть совершает по нем погребальный плач, пусть забиты будут его стада». [364] Windisch, op. cit, I, 122.

Тело перед погребением омывали в реке, — это являлось ритуальной процедурой, поскольку обозначавшее ее слово, fothrucad, [365] Sanas Chormaic, ed. Meyer, 49. в той же мере относилось к целебной ванне, что и к омовению мертвого тела. Затем, по окончании погребения, следовало оплакивание и похвальное слово умершему, на месте слагавшиеся друидом. [366] The Death of Muirchertach, Rev. celt, 23, 424-425. Самый значительный обряд похорон осуществлялся напоследок: он представлял собой cluithi cainteach, или «погребальные игры»: «Похоронили сына короля Ульстера, вырыли ему могилу, положили камень, и герои Ульстера справили по нем погребальные игры». [367] Cath Finntraga, ed. Meyer, 28.

За играми, по случаю, следовали и другие процедуры менее развлекательного характера: «Когда он достиг места, называемого Форрах, в Уи Мак Кнаисе в Миде, Фиахра умер от ран. Ему вырыли могилу, положили камень, справили по нем погребальные игры, и имя его было написано огамическим письмом. Заложников, которых он привел с Юга, живьем погребли вокруг его могилы, дабы люди Мунстера всегда несли на себе этот позор и были побеждены. И каждый человек произносил: осп, осп (?), когда его живым предавали земле. "Это для for uch (?) вырыли они эти могилы", — говорили они все. "Пусть же имя им будет «Форрах", — сказал друид…». [368] Rev. celt, 24, 184.

Основания для таких жестоких экзекуций были просты; строго говоря, они не являлись исполнением приговора: предание человека земле не рассматривалось в качестве возмездия, — впрочем, само понятие возмездия чуждо религии кельтов, — но лишь как средство восстановления мистического равновесия: «Невозможно умилостивить бессмертных богов, считают они, не отдав человеческой жизни в обмен на жизнь человека…», — отмечает Цезарь. [369] Cm. наст. изд. стр. 107. Нам понятно, в силу какой космологической необходимости друид был вынужден принимать участие в подобных церемониях: будучи повелителем стихий и, в то же время, руководителем жертвоприношения, он являлся непременным посредником в отношениях между людьми и богами.

Иногда, в наиболее тяжелых ситуациях, сообщество друидов осуществляло вмешательство в государственные дела ради соблюдения оказавшихся под угрозой интересов государства или даже своих собственных интересов: «Тогда они (Карман и ее сыновья) отправились в Ирландию, с тем, чтобы навредить людям Туата де Даннан и уничтожить на острове (Ирландия) все хлеба. Это не понравилось Туата де Даннан. Ай, сын Оллама, из их поэтов, Криденбел из их сатириков, Луг Лаебах из их друидов и Бе Куилле («жена орешника») из их колдуний, (собравшись вместе) вышли петь заклинанье против них; они не оставляли их до тех пор, пока не заставили троих сыновей уйти обратно в море. Те же оставили Карман (фею-богиню), свою мать, в заложницах и отдали все семь предметов (которыми обладали) в залог того, что не вернутся более в Ирландию, пока море пребудет вокруг нее». [370] Rev. celt, 15, 311. См. наст. изд. стр. 195-196 о празднестве Карман, составляющем часть праздника Лугназад.

Обосновывая правомерность своего особого, выдающегося положения, кельтское жреческое сословие ссылалось на свои широкие политические возможности и широту своих познаний. Примечательно, что из четырнадцати «ручьев», которые, согласно «Книге Лейнстера» (30а, 30-37), насчитывала их наука, три представляли собой заклинания:

«Учтивость и достоинство,

работа сообща и генеалогия,

"озаряющая наука" и "заклятие кончиками костей",

anamain [371] Название поэтического размера, пользоваться которым мог исключительно оллам или филид высшего разряда, «Archiv fur Celtische Lexicographies, 1/3, 92. и судопроизводство,

"озарение песни» и океан пения,

чистота руки и брака,