Валерий Демин - Уральская Гиперборея

История этого отпрыска Зевса — из ряда вон выходящая: начиная от инцестуального зачатия и кончая растерзанием и пожиранием его плоти титанами. Загрей всячески пытался избежать страшной участи: он стал менять свой облик, превращаясь в различных животных и даже богов. Этот мотив оборотничества имеет существенное значение для понимания сути хтонических стихий и фантомов. Данный аспект, как уже говорилось, в дальнейшем получил развитие в учении о перевоплощении, перерождении и переселении душ. Кроме того, нельзя не отметить также, что чудесное соитие женщины и змея — не только типичный сюжет мирового фольклора, но и символическое воплощение на хтонической почве единства женского и мужского начал.

Вообще все, что связано с Подземным царством, сопряжено с пресмыкающимися. Такое представление бытовало и в самые отдаленные времена: оттого-то археологи регулярно находят в древних могильниках самых различных культур и в самых разнообразных регионах костяные и бронзовые фигурки змеек: считалось, видимо, что они являются проводниками душ усопших в Царство мертвых. Но аналогичное представление практически дожило и до наших дней — лучшее свидетельство тому бажовская мифология и уральские сказы.

В древнейшие, древние и сравнительно недавние времена змеи и прочие пресмыкающиеся и земноводные (ящерицы или лягушки, к примеру) почитались повсеместно — за их необычный образ жизни, мнимое умирание (оцепенение) зимой и оживание по весне. Вот что рассказывает арабский путешественник Ибн Фадлан, посетивший в первой четверти Х века в составе посольства багдадского халифа территорию современной России и добравшийся через прикаспийские и приуральские земли до Верхнего Поволжья:

«Я видел, что змей у них такое множество, что вот как на ветке дерева, право же(иной раз), накрутится десяток их и более. Они(жители) не убивают их, и они им не вредят. Право же, как-то я увидел в одном месте длинное дерево, длина которого(была) более ста локтей. Оно уже упало. И вот ствол его огромный чрезвычайно. Я остановился, глядя на него, и вдруг оно задвигалось. Это меня устрашило. Я посмотрел на него внимательно, и вот на нем змея, близкая к нему по толщине и длине. Когда же она увидела меня, она спустилась с него и скрылась между деревьями». {115} 115 См.: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921–922 гг. Харьков, 1956. С. 135–136.

Вообще же на протяжении всей истории человечества — в основном в древние эпохи — было разработано множество впечатляющих и подробнейших моделей Подземного царства. Такое ощущение, что Нижний мир и вероятная жизнь в недрах земли интересовала людей гораздо больше, чем жизнь на ее поверхности или в небесах. В данной связи было бы интересно хотя бы вкратце и схематично охарактеризовать (и там, где удастся, — проанализировать) наиболее показательные взгляды древних на Подземный мир, его хозяев и обитателей. Выше уже были затронуты некоторые индоевропейские культуры (древнеиндийская, античная, древнеславянская). Поэтому вполне уместно сначала продолжить рассмотрение уже вскрытого пласта архаичных воззрений, дабы здесь поставить логическую точку, а затем, выявив наиболее типичные черты и аспекты, перейти к иным эпохам и цивилизациям.

Первоначальные взгляды индоевропейцев на структуру Вселенной и иерархию ее властителей, как это уже неоднократно подчеркивалось, были нерасчлененными. Общим было всё — язык, культура, мифологические сюжеты, имена богов. По мере распада первичной этнолингвистической и социокультурной общности обосабливался и обретал самостоятельность культ и пантеон богов. При этом новые поколения в условиях этнического противостояния и идеологической несовместимости могли вкладывать в прошлые общие позитивные мифологемы диаметрально противоположный смысл. Так было всегда и так будет всегда. Всякая революция — в прошлом ли, в настоящем — режет по-живому. Бывшие друзья и соратники в одночасье становятся непримиримыми врагами, способными физически уничтожить друг друга. Идеи и лозунги противоположных сторон объявляются ложными и вредными, а их носители и пропагандисты — исчадьем ада.

Сказанное прекрасно видно на примере древнеиндийской и древнеиранской мифологий , отпочковавшихся от некогда единой арийской системы идеологических отношений и имевших в прежние времена один и тот же пантеон богов. Однако после распада былой общности и наступления эпохи вражды и непримиримого противоборства некогда единые теонимы стали восприниматься с противоположным знаком. Так, асуры — демонизированные противники ведийских богов — оставались в представлении иранцев высшими и светлыми божествами — ахурами (и величайший среди величайших — верховный небесный владыка и первотворец Ахурамазда ). Точно так же древнеиндийские благостные богини деви (откуда и славянские девы ) в представлениях древних иранцев и ираноязычных этносов превратились в чудовищных и кровожадных дэвов.

Еще один показательный пример: верховный ведийский бог-громовержец Индра, по праву сильного возглавивший арийский пантеон и давший название современной Индии и ее населению, в иранской традиции превратился в одного из самых злокозненных дэвов — Андару, входящих в ближайшее окружение «князя тьмы» Анхра-Майнью. Аналогичную смысловую трансформацию получил в иранской, индуистской и буддийской мифологии ведийский бог Яма — хозяин Подземного царства (как мы помним, согласно гимнам Ригведы, первоначально он обитал на небесах). Если в Индии и в Тибете Яма (по-тибетски — Шиндже) (рис. 46) постепенно превратился в подлинного бога смерти, повелителя умерших и хозяина ада, то в древнеиранском мировоззрении он сменил свой первоначальный отрицательный знак на противоположный и превратился в первопредка Йиму, от коего, кстати, появились русские слова «имя», «иметь» и др. и при котором продолжилась эпоха Золотого века.

Тему парадоксальных смысловых трансформаций можно продолжить и дальше, хотя в целом данная проблема выходит за пределы проводимого исследования. Например, славянское слово «друг» встречается в древнеиндийском и древнеиранском языках, но в ином, негативном, смысле: на санскрите лексема druh имеет целый «букет» значений — «враг», «вредитель», «чудовище», «вред», «обида», «оскорбление»; на авестийском языке понятие drug означает «ложь», «обман». Еще одна похожая семантическая оппозиция: древнеарийская корневая основа dur, образующая имя супруги Шивы и массу других санскритских слов с позитивным смыслом, в славянских языках образовало лексическое гнездо слов с противоположным значением — «дурной, дурак, дурь» и т. п. Эти и другие им подобные семантические метаморфозы объясняются просто: после распада былой арийской социокультурной и этнолингвистической общности большинство отпочковавшихся этносов перешли в стадию враждебных отношений друг к другу. Отсюда противоположные смыслы для одинаково звучащего слова в славянских и в индоиранских языках.