Люсьен Мюссе - Варварские нашествия на Европу: германский натиск

Пусть территория была расчленена, но оставался еще институт империи. Здесь мы не собираемся прослеживать процесс ее отмирания на Западе. Однако важно напомнить некоторые даты и факты.

В правовом смысле империя не исчезала. Когда «римская» армия Италии восстала, потребовав земель, под предводительством Одоакра, и последний император, юный Ромул Августул, был низложен (4 сентября 476 г.), произошло всего лишь объединение империи, доставшейся Зенону, государю, восседавшему в Константинополе. В глазах римлян Одоакр был лишь патрицием, таким же, как Рикимер или Орест [33]. Теодорих, его враг и преемник, также сохранил в Италии видимость императорской власти. Поскольку власть Гликерия и Ромула уже была фиктивной, переход от одной фикции к другой, конечно, не был особенно заметным [34].

Что представлял собой этот фантом в час своего исчезновения? В провинциях все обстояло по-разному. Британия была фактически полностью утрачена и не поддерживала никаких контактов с Римом, хотя некоторые кельтские вожди все еще напоминали о себе при случае. В Северной Галлии римская власть сохранялась в лице армии Сиагрия; впрочем, после 461 г. она не признала ни одного императора. Аквитания, фактически покоренная вестготами, с юридической точки зрения жила согласно fcedus, возобновлявшемуся в 453 и 454 гг.; императорские прерогативы там не заботили практически никого. Подвластный бургундам район Роны оказывал им большее уважение, и с 472 г. король Гундобад носил титул патриция. Юго-восток Галлии, напротив, остался подлинно римским, сплотившись вокруг префекта претория, правившего из Арля, и многочисленных аристократов, нашедших убежище в этом районе. Впрочем, этот островок очень быстро таял: в конце 475 г. Овернь, его бастион, сложила оружие перед вестготами; Лион, его крупнейший город, был захвачен бургундами (после 472?). Оставался только Прованс, который Одоакр фактически уступил вестготам начиная с 477 г [35].

В Испании присутствие вестготов было узаконено лишь одним юридическим документом — fаedus от 453–454 гг., поручавшим им искоренение багаудов в районе Тараконы. В 475 и 477 гг. этот договор был подтвержден от имени императоров Одоакром; прочие же провинции были попросту оккупированы. В Африке положение вандалов узаконили договоры 435 и 442 гг.; в 455 г. они распространились на Мавританию и Триполитанию. В Далмации Рим сохранял определенные права вплоть до исчезновения Непота в 480 г.; впоследствии эта область была уравнена в статусе с Италией. Реция, Норик и Паннония или, по крайней мере, все то, что там еще сохраняло организацию, также разделили с Италией участь, постигшую ее после 476 г.

Таким образом, до самого конца продержались четыре оплота Рима: зоны действия мобильных армий и «гражданский редут» на юго-востоке Галлии. В течение последнего века они пережили бесчисленные государственные перевороты, осуществленные под предлогом возведения на трон того или иного претендента, на деле же с целью обеспечить мимолетный успех какой-либо партии, как правило, поддерживаемой одним из варварских народов. Именно в результате такого переворота, совершенного открыто и без всяких претензий на императорский трон, и был свергнут Ромул Августул в 476 г. Империя была взорвана изнутри, а не затоплена нашествием извне.

На этот раз плоды этой акции достались варвару. Своим переворотом он перебросил мост от римского правительства к власти германских королей, которым он передал некоторые выработанные им решения. Одоакр (Odovacar), без сомнения, был скиром [36]. Его отец, Эдика, принадлежал к окружению Аттилы и был убит в 469 г. Тиудимиром, отцом Теодориха; его старший брат, Гунвульф, сделал блестящую карьеру в Восточной империи. Сам же Одоакр по смерти отца прибыл в Италию вместе с другими беженцами-скирами и стал телохранителем императора Анфемия. Нам неизвестно, какие именно качества этого человека побудили войска избрать его королем в Павии 23 августа 476 г.

Государственное устройство, которому он положил начало и которое в точности воспроизвел его кровный враг Теодорих, заключало в себе любопытный дуализм: с одной стороны, Одоакр, являющийся королем в силу принадлежности к княжескому роду и избрания своими воинами; он именует себя Odoacrius rex (король Одоакр), и не более того, так как его войска очень разношерстные [37]— таким образом, речь идет о власти короля над армией, а не над народом. Одоакр разместил свои войска в Северной Италии вокруг нескольких городов (Равенна, Верона и Милан), распределив их между земельными крупными владениями в соответствии с уже известными формами «режима гостеприимства» — то есть присутствие варваров было не более заметным, чем до 476 г., — и контролировал их напрямую. Но, с другой стороны, патриций Одоакр, который к концу своего правления принял императорское родовое имя Флавий, следуя примеру последних императоров Западной империи, царствовал с помощью ведомств Равенны и Римского сената. Аристократия, которую больше заботило сохранение придворной и бюрократической традиции, чем сама личность императора, постоянно демонстрировала ему верность и благодарность [38].

Король единолично контролировал назначения в армии, окружил себя слугами-германцами и остался арианином, однако уважал гражданские римские власти и поддерживал сносные отношения с ортодоксальной Церковью. Таким образом, строй, введенный этим «разрушителем Империи», представлял собой консервативный компромисс, который защищал римские интересы лучше, чем император, бывший объектом для насмешек. Он принес с собой внутренний и внешний мир, а также обещал не допускать в Италию крупные варварские народы, бесконечно более алчные, чем скромные племена, составлявшие армию Одоакра. Ради этого ему пришлось заплатить хорошую цену: уступить Прованс готам в 477 г., уйти из Норика в 488 г.; но эти меры практически не смутили общественное мнение в Италии. Одоакр позволил себе выйти за эти благоразумные рамки только в самом конце своего правления, когда Зенон натравил на него остготов [39]. Это не имело последствий. Одоакр погиб 15 марта 493 г., но из своей могилы он завещал Италии форму правления, которая оставалась в силе вплоть до завоеваний Юстиниана и послужила образцом для переустроенной после 507 г. Испании. Герулы, скиры, руги и тюркоязычные жители Италии погибли в той же катастрофе, что и избранный ими вождь, а плоды их трудов пожали готы.

С конца IV до конца VI в. по Европе прокатились три великие волны переселения народов. Только первая, настоящая волна, всколыхнувшая человеческое море до самого дна, захлестнула ее всю, от Каспия до Гибралтара и даже дальше, и донесла до самой Африки народ, зародившийся на берегах Балтики. Последующие волны были менее высокими, а их водовороты все более слабыми; если же речь идет об арьергардах, например о баварах, то едва ли вообще можно говорить о настоящем нашествии. Однако в то время как государствам, порожденным первой волной, не удалось пережить 711 г., следующая волна, более или менее непосредственным образом, положила начало одному из современных государств — Франции.