Алексей Шишов - БЕЛЫЕ ГЕНЕРАЛЫ

Уже на следующий день генерал Н. Н. Духонин, встречавший нового Верховного главнокомандующего прапорщика Крыленко, был буквально растерзан на его глазах матросами. Такая же судьба, вероятно, ожидала и Корнилова.

Узнав о бегстве генерала Корнилова, Крыленко потребовал от всех телеграфных станций района, примыкавшего к Быхову, сообщать в Ставку о движении конной части. Новое правительство в Петрограде прекрасно понимало, что нельзя было пропустить несостоявшегося военного диктатора в казачьи области Юга России.

Переходя полотно железной дороги у станции Унеча Черниговской губернии, Текинский полк неожиданно попал под сильный пулеметный огонь красногвардейского бронепоезда и понес большие потери. Затем текинцы нарвались на засаду, устроенную в лесу.

После переправы через реку Сейм полк попал в не совсем замерзшее болото. Мороз держался крепкий, а конники-туркмены были плохо одеты. С трудом добывалось продовольствие, фураж для коней, у которых посбивались подковы.

Корнилов, полагая, что текинцам будет безопаснее идти одним, без него, оставил свой преданный полк. Переодевшись в крестьянскую одежду, с подложным паспортом генерал отправился на Дон один. Спустя неделю после немалых дорожных трудностей он оказался в городе Новочеркасске, столице Донского казачьего войска.

К приезду Корнилова в Новочеркасск там уже создавалась так называемая «Алексеевская организация», ставшая основой будущей Добровольческой армии. Бывший Верховный главнокомандующий России генерал от инфантерии М. В. Алексеев обосновался в двухэтажном кирпичном доме № 2 — бывшем госпитале — на Барачной улице и стал формировать первый добровольческий отряд из офицеров, юнкеров и других волонтеров. К началу декабря 1917 года под его командованием находилось уже около 300 человек.

Донская область не признала победу октябрьского большевистского восстания. В день ее свершения, 25 октября, атаман Донского казачьего войска генерал от кавалерии А. М. Каледин объявил область на военном положении и стал громить советы в шахтерских городах и поселках Донбасса, где уже имелись красногвардейские отряды. Произошли первые вооруженные столкновения белых и красных, что стало прологом гражданской войны на Юге России.

Однако на все призывы атамана Каледина встать на защиту старой России казаки-фронтовики, уставшие от первой мировой войны, отвечали с явной неохотой вновь воевать. До массовых репрессий казачества со стороны советской власти было еще далеко, и Дон думал зажить мирной жизнью.

К приезду быховского заключенного в столицу Донского казачьего войска там уже собралось немало политических деятелей-беглецов. После первой встречи Корнилова с Алексеевым им стало ясно, что их совместная работа вследствие взаимного предубеждения будет нелегкой.

В такой ситуации Лавр Георгиевич намеревался отправиться на Волгу, а оттуда за Урал: «Сибирь я знаю, в Сибирь я верю; я убежден, что можно будет поставить дело широко. Здесь же с делом легко справится и один генерал Алексеев. Я убежден, что долго здесь оставаться я буду не в силах. Жалею только, что меня задерживают теперь и не пускают в Сибирь, где необходимо начать работу возможно скорей, чтобы не упустить время».

Отправляются письма в Сибирь местным антибольшевистским политическим деятелям. Туда же командируется генерал Флугжен для объединения офицеров. Из Новочеркасска отправляются представители белого движения на Юге в Нижний Новгород, Казань, Самару, Царицын и Астрахань. Созданием широкого антибольшевистского фронта Корнилов надеялся не только смести Советы, но и воссоздать фронт для борьбы с Германией.

В конце декабря началась консолидация контрреволюционных сил. Состоялось совещание представителей «Московского центра», образованного осенью 1917 года руководством партии конституционных демократов — кадетов, торгово-промышленными кругами, рядом деятелей консервативного и буржуазно-либерального толка. Совещание обсуждало вопрос о существовании, управлении и обеспечении единства алексеевской организации. Требовалось дать оценку взаимоотношений Алексеева и Корнилова, двух недавних Верховных главнокомандующих, и определить роль каждого из них в белом движении. Участники совещания оказались единодушны в том, чтобы сохранить обоих для будущей армии.

Теперь военные лидеры белого движения могли рассчитывать на моральную и материальную поддержку, но при условии совместной работы их с Калединым. Договорились и о распределении обязанностей. Генерал Л. Г. Корнилов отвечал за военную сторону дела создаваемой контрреволюционной армии. Генерал М. В. Алексеев принимал на себя заведование финансами и вопросами, касающимися внешней и внутренней политики. Генерал А. М. Каледин брал на себя управление Донским казачьим войском.

На Рождество Лавр Георгиевич вступил в командование армией, которая стала официально называться во всех документах Добровольческой. Генерал А. П. Богаевский писал в воспоминаниях: «Ее командующий в тот день был в штатском костюме и имел вид не особенно элегантный. Криво повязанный галстук, потертый пиджак и высокие сапоги делали его похожим на мелкого приказчика. Ничто не напоминало в нем героя двух войн, кавалера двух степеней ордена святого Георгия, человека исключительной храбрости и силы воли.

Маленький, тощий, с лицом монгола, плохо одетый, он не представлял собой ничего величественного и воинственного. Вместе с тем Лавр Георгиевич с надеждою смотрел в будущее и рассчитывал, что казачество примет деятельное участие в формировании Добровольческой армии».

Отличительным знаком новой армии стал нашиваемый добровольцами на рукав шеврон из лент национальных цветов. Начали работать армейские штабы, но их численное разрастание привело к конфликту между Корниловым и генералом Лукомским, начальником штаба Добровольческой армии. В итоге тот был откомандирован представителем армии при атамане Каледине, а его место занял генерал И. П. Романовский.

Становление Добровольческой армии продвигалось довольно медленно. В среднем в день записывалось в ее ряды до восьмидесяти человек. Солдат и унтер-офицеров было мало, в основном добровольцами становились офицеры, юнкера, студенты и гимназисты старших классов. К тому времени на железнодорожных станциях по всей территории, контролируемой Советами, уже действовали заградительные отряды, тщательно просеивающие весь поток пассажиров, едущих на юг. Расправа с классово враждебными элементами в те годы была короткой. В начале 1918 года на Дон, где формировалась Добровольческая армия, из центральных районов страны прорывались только отдельные смельчаки.