Алексей Шишов - БЕЛЫЕ ГЕНЕРАЛЫ

К управлению, к административной работе, Краснов подошел как к искусству, к творческому процессу. Именно поэтому он и требовал диктаторских полномочий. «Донскому атаману предстояло творить, и он предпочитал остаться один вне критики Круга или Кругом назначенного правительства», — вспоминал Краснов.

— Творчество, — сказал он в одной из своих речей, — никогда не было уделом коллектива. Мадонну Рафаэля создал Рафаэль, а не комитет художников...

Что же собирался творить атаман? Ему нужна была мощная сила для борьбы с большевиками, для восстановления России, мощное народное движение, в которое безоглядно влилось бы казачество, то есть движение, отвечающее казачьим интересам и выражающее их.

Препятствия встречали Краснова на каждом шагу. Во-первых, Дон не был един. Казаки составляли лишь 43 % населения. Да и то какая-то часть их изначально присоединилась к большевикам. Таких было мало, их называли изменниками, но все же... Донские крестьяне, коренные и недавно пришедшие на Дон, безземельные, в подавляющем большинстве были настроены против казаков, против атаманской власти. Поэтому они единодушнее, чем где бы то ни было в России, выступали за Советскую власть. Получался замкнутый круг. Противопоставить Советской России единый Дон было абсолютно невозможно, но именно благодаря настроениям крестьян, испугавшись этого настроения, казаки и восстали против большевиков. Помирись казаки с крестьянами, никто и не подумает свергать Советы в далекой Москве. Повстанцы при всех своих боевых качествах, как и во времена крестьянских войн, освободив свою станицу, не хотели идти дальше, и «поднять их на энергичное преследование противника не представлялось возможным. Все пока держалось на исключительной доблести и самопожертвовании офицеров, учащейся молодежи и особенно стариков, своим авторитетом влиявших на фронтовиков». Как считали современники, «восставая, казаки меньше всего думали об устройстве своего государства. Восставая, ни на минуту не забывали того, что можно помириться, коль скоро Советская власть согласится не нарушать их станичного быта». Еще до избрания Краснова атаманом Временное Донское правительство, отменив большевистские декреты, поспешно объявило об оборонительном характере войны и курсе на примирение классов: «Намерение Временного правительства — не выходить за пределы области, но отстаивать ее территорию в исторических границах. Как будет закончена борьба, будет созван Большой Круг и съезд неказачьего населения». Как в таком случае идти на Москву? Вторым важным фактором, на который нельзя было не обратить внимания, стали немцы, занявшие Ростов, Таганрог и остановившиеся по линии Дона и Юго-Восточной железной дороги. Немцы стремились к бакинской нефти, предвосхищая свой рывок 1942 года. Но будучи наиболее мощной военной силой на юге России в то время (более 300 тысяч штыков), немцы прочно увязли на Западном фронте, а потому избегали здесь, на востоке, ввязываться в серьезные конфликты. Дальнейшему их продвижению на восток препятствовало настороженное отношение к ним восставших казаков, враждебное отношение «добровольцев» и, наконец, разлив Дона. Впоследствии они попытаются продвинуться южнее, высадят десант на Шаманском полуострове, затем в Поти, но до Баку так и не дойдут.

А пока они стояли в Ростове, в Каменской, в Миллерово, в Чертково. Их орудия и пулеметы были наведены на Новочеркасск. Зная казаков по опыту мировой войны, немцы предпочитали не рисковать и держать палец на спусковом крючке.

Как, сражаясь с большевиками, не ввязаться еще и в бои с сильным, опасным, победоносным пока противником — немцами?

В-третьих, прятавшаяся при большевиках интеллигенция «вылезла наружу» и стала обвинять Краснова в свертывании демократии. «Стремящаяся к власти, воспитанная на критике ради критики, на разрушении, а не на творчестве, она повела широкую кампанию против атамана», — жаловался Краснов.

И, наконец, в-четвертых, соперников Краснов увидел в «добровольцах», в генерале Деникине. «Добровольцы», сражавшиеся под знаменами «Единой и Неделимой России», претендовали на главенство в антибольшевистском движении, они надеялись пополниться за счет казаков, которых считали «прекрасным боевым материалом». Но когда казаки созвали Круг, создали свое правительство, свою армию, приняли самостоятельно законы, утвердили флаг, герб и гимн, это вызвало недовольство и даже озлобление в среде «добровольцев». Уж не вздумали ли донцы отделиться от России?..

Генерал Деникин стремился быть в курсе всех событий на Дону. У него в «Доброволии» был целый полк из донских офицеров, казаков и студентов, и командовал этим «Партизанским» полком донской генерал, известный на Дону не менее Краснова, Африкан Петрович Богаевский. Правда, известен он больше был как брат Митрофана Богаевского, казачьего идеолога, сподвижника Каледина, «донского соловья», расстрелянного большевиками. Деникин послал Африкана Богаевского на Круг в надежде, что того изберут атаманом, но Богаевский опоздал, избрали Краснова. Тем не менее, учитывая популярность самого имени и то, что Богаевский закончил войну с немцами начальником казачьей дивизии, то есть немногим уступал самому Краснову в старшинстве, Краснов назначил его «премьер-министром» в донском правительстве и доверил ему все внешние сношения Войска.

Впоследствии Краснов не раз говорил: «У меня четыре врага: наша донская и русская интеллигенция, ставящая интересы партии выше интересов России, — мой самый страшный враг; генерал Деникин; иностранцы — немцы или союзники и большевики. И последних я боюсь меньше всего, потому что веду с ними открытую борьбу, и они не притворяются, что они мои друзья...»

Не смущаясь наличием такого количества врагов и их мощью, П. Н. Краснов принялся за работу.

Первыми шагами атамана, стремившегося к выигрышу времени, к собиранию сил, было письмо к императору Вильгельму о собственном избрании и просьбой прекратить наступление, Краснов уверял германского императора в дружественных чувствах, просил оружия, а взамен предлагал установить «правильные торговые отношения» между Доном и Германией. Делегации, посланные Красновым к германскому командованию, хотя и оговаривали неприкосновенность донских границ, основной целью имели заключение соглашения о военной и политической поддержке в обмен на поставки Доном продовольствия для Германии.

Через два дня к Краснову прибыла делегация от немецкого командования и заявила, что германцы никаких завоевательных целей не преследуют и уйдут, «как только увидят, что на Дону восстановился полный порядок». Что касается Таганрога и округа, то немцы заняли его лишь потому, что украинцы сказали, что он принадлежит Украине. Этот пограничный спор немцы предлагали Краснову разрешить с гетманом Украины П. Скоропадским. В ряде донецких станиц немцы оказались по просьбе казаков, которые искали у германских войск поддержки в боях с Красной гвардией.