Рокуэлл Кент - Саламина

"Я теперь большая обезьяна, - подумал королевич, - и что из того, если я погибну. Надо попытаться прыгнуть".

Он, ухватившись за выступ скалы, полз до тех пор, пока не достиг края расщелины.

"Могу ли я, - снова подумал королевич, - рисковать, прыгая в эту пропасть?" Но тут же отбросил сомнения: "Подумаешь, какая важность, если я умру?"

И королевич бросился в пропасть. Он упал на живот и совсем не ушибся. Встал, подошел к реке и долго пил воду. Потом в лесу он насытился плодами. Королевич поселился на берегу реки, в лесу, в котором было много плодов.

Однажды он увидел в устье фьорда мачты корабля. Королевич проследил за тем, как корабль вошел в устье фьорда и стал на якорь; пока матросы набирали воду из реки, королевич-обезьяна сорвал несколько веток с деревьев. Часть их он бросил в воду, а часть разложил на прибрежных камнях. Затем, когда начался прилив, он взобрался на ветви и поплыл на них по ветру.

Матросы набрали воды и собирались уже поднять паруса, но шкипер, увидев плывущую по волнам обезьяну, велел команде взять ее на борт. Существует примета, что если на борту есть обезьяна, то всю дорогу будет дуть попутный ветер. Шкипер взял обезьяну к себе в каюту. Подул попутный ветер, и корабль отплыл. Примета оправдалась: попутный ветер дул все дни. В пути обезьяна, как и всякая обезьяна, подражала морякам.

Корабль прибыл в королевство, в котором только что умер секретарь короля. Король потребовал от всех находившихся на борту корабля, от юнги до шкипера, образчики их почерков. Если бы нашелся кто-нибудь, кто мог писать так же хорошо, как и умерший секретарь, король взял бы его к себе на службу.

Спустившись в свою каюту, шкипер сел за стол и начал писать. Обезьяна, находившаяся тут же, стала ему подражать. Услышав скрип пера, шкипер оглянулся и увидел, как она пишет. Ее почерк показался шкиперу очень красивым, ничей другой не мог бы с ним сравниться.

Шкипер собрал написанное всеми матросами, а также и то, что написала обезьяна, и отправился к королю. Он показал королю все образцы. Перед королем лежала бумага, написанная покойным секретарем, с которой он сравнивал представленные образцы. Но все они были отвергнуты.

- Тогда взгляните на образчик письма моей обезьяны, - сказал шкипер и протянул лист бумаги.

Король разгневался.

- Не делай из меня дурака. Незачем показывать мне образчик письма твоей обезьяны, - сказал он.

Но шкипер настаивал:

- Все же попробуйте взглянуть на него.

- Покажи! - согласился король.

Сравнив этот образчик с написанным покойным секретарем, король нашел, что почерки совершенно одинаковы. Он улыбнулся и сказал шкиперу:

- Продай мне эту обезьяну.

Так обезьяна стала королевским секретарем. Король осмотрел ее и убедился, что это необыкновенная обезьяна..."

При этих словах один из слушателей прервал рассказчика:

- А как можно узнать: настоящая обезьяна или нет? - спросил он.

- По волосам, - высказал кто-то предположение. - У настоящей обезьяны как полагается был бы мех, а не волосы.

- Нет, - сказал Йорн, - можно отличить по половым органам. У обезьяны они как у собаки. Ведь правда? - спросил он, обращаясь ко мне.

Я не знал. Последовало длительное серьезное обсуждение этого вопроса; он, несомненно, представлял большой интерес. Но так как из всех присутствовавших только я один видел настоящую обезьяну, а другие не видели даже поддельной, вопрос остался нерешенным.

- Во всяком случае, так было дело, - заявил Лукас и продолжал свой рассказ перед затаившим дыхание внимательным кружком слушателей.

"Король призвал свою дочь и сказал ей:

- Хочешь посмотреть обезьяну?.."

Йорн обвел нас взглядом, как будто бы вопрос решился в его пользу, но никто не обратил на это внимания.

"Королевская дочь, осмотрев обезьяну, сказала отцу:

- Это не обезьяна, это - королевич.

Тогда король спросил дочь, можно ли превратить обезьяну снова в человека.

- Это можно сделать, - ответила дочь, - но если мы это сделаем, то тот, кто превратил его в обезьяну, захочет драться с нами.

Но так как король настаивал на своем, дочь уступила и сказала:

- Уйдем отсюда.

Они пришли в сад и уселись лицом друг к другу. Из-за дерева появился петух. Когда петух дышал, из его клюва высовывался маленький меч. При каждом вздохе меч поблескивал и сверкал.

Вдруг дочь короля встала и вступила в бой с петухом. Сражаясь, они скрылись за деревом. Внезапно король и королевич услышали, как кто-то вздохнул: "аи, я", и обнаружили, что королевна уже снова сидит на своем стуле.

- Я победила его, но он скоро вернется, - сказала она.

Немного спустя вниз по склону поползла большая змея, самец. Каждый раз, как змея делала вздох, изо рта ее выходил огонь. Огонь этот поблескивал и сверкал. Вдруг королевна встала и вступила в бой со змеей.

Сражаясь, они скрылись, спустившись по склону, а немного спустя король и королевич услышали, как кто-то вздыхает: "аи, я", и обнаружили, что королевна снова уже на своем стуле.

- Я победила ее, - сказала она. - Но когда я уходила, змея дохнула на меня, и теперь у меня внутри огонь.

Едва она успела сказать это, как тут же превратилась в пепел.

Король собрал его в спичечную коробку. Пепла было так мало, что коробка оказалась незаполненной. Королевну похоронили в саду, там, где они сидели. Затем король вырвал глаза у королевича, один глаз у его кучера и один у его лошади. И в таком виде изгнал их в пустыню умирать с голоду".

- Вот какая история, - сказал Лукас.

Несколько секунд все сидели молча. Легкость и неподдельное красноречие, с которыми была рассказана эта история, повторяющийся ритм речи, вдохновенное выражение лица юноши - все это произвело глубокое впечатление. Какой, должно быть, силой обладали древние скальды!

XII. КИТЫ И ЛЮБОВЬ

Так как у меня дела были помимо того, чтобы посиживать в холодной палатке в Ингии, ожидая, пока киты удавятся, запутавшись в сети, то на третий день я скатал свою постель, перекинул ее за спину и отправился с наступлением отлива в поселок. Меня сопровождали Йорн, который хотел забрать еще еды, Абрахам, собиравшийся навестить жену, Лукас, нуждавшийся в табаке, и Йоас, не желавший оставаться в одиночестве. Поскользнувшись не один раз на обледеневших валунах и пройдя несколько десятков футов в воде выше колена, чтобы обогнуть скалу, мы пришли в поселок. "В конце концов, думалось мне, - я отправился в Ингию только из-за войны, а войны-то и не было. Теперь пусть справляются мои ребята, артель".

Абрахам нашел жену в добром здравии, довольную обществом молодого эскимоса, которому оставалось только перебраться в дом Абрахама, чтобы лучше заботиться о его жене; Лукас получил - от меня, конечно, - табак; Йорн - от меня - провизию; Йоас - еще запас провизии, а все они: табак, кофе, керосин, еду - все решительно от меня, и вернулись назад во время следующего отлива. Если не считать частых случаев, когда один из них или все вместе опять приходили ко мне, чтобы пополнить запасы, я больше их не видел три недели - до конца сезона ловли белухи. Я выдержал все до конца, хотя терпение, гордость и мой бумажник почти истощились.