А. Кокурин - ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917-1960

Переход конспиративного центра Келлера и Слученкова к открытой деятельности и организации его отделов

1. Несмотря на уход из комиссии заключенного Макеева, который знал мое мнение и мои взгляды, я принял для себя решение остаться в комиссии с единственной целью: распознать подлинную суть деятельности националистов, а также, невзирая на опасность, угрожающую моей личности, не допустить национальной вражды и внутренних эксцессов в связи с этим, удержать заключенных в повиновении занятой комиссией основной позиции, расследования преступлений и оказания помощи комиссии по расследованию, а также сберечь все материальные ценности, склады, магазины и не допустить антисоветского направления вызванных возмущением заключенных событий 16–17/^—54 года.

Мне пришлось играть неблагородную роль артиста, но не марионетки. Я оставался до конца со своими взглядами, не боясь высказывать их в комиссии, но на собрании мне запрещалось выступать таким языком, всюду со мной ходили Слученков и Келлер — один в президиуме, другой в публике, и я ограничивался дословным сообщением о результатах переговоров с правительственной комиссией и постановкой вопроса в конце желающих выступить — остаются ли заключенные довольными работой лагерной комиссии в переговорах с вами или остаются при старом своем решении вызова в лагерь представителя ЦК КПСС.

При этом всегда предупреждал заключенных разумно решить тот или иной вопрос.

2. В связи с занятой мною позицией ко мне возросло недоверие конспиративного центра националистов.

Боясь моего ухода за зону, они окружили меня личной охраной с дачей ей приказания — всюду находиться со мной и даже спать вместе, объясняя это массе заключенных организацией охраны от возможных репрессий против меня со стороны лагерной администрации.

Отвергнув боязнь мести, я решил довести разумно дело до конца, опираясь на известную часть лаг[ерного] населения.

Сообщив об этом прокурору Никологорскому, что я окружен охраной, выйти на вахту к нему не могу и что считаю своим долгом сообщить вам о целесообразности моего пребывания в лагере для всех вас и для дела вообще, с чем вы были ознакомлены прокурором Никологорским

Организация оперативного отдела Глебом Слученковым и военного отдела Келлером Михаилом

1. В связи с изданием приказа начальника ГУЛАГа от 7Д — 54 года о вынужденных мерах за неповиновение и явное желание заключенных устранить имевший место произвол в лагере со стороны лагерной администрации, но боясь последствий неразумного поступка, некоторая часть заключенных выразила желание выйти за зону через проемы во внешних стенах лагеря.

В связи с этим началась деятельность националистов за запрет выходить в проемы и пропускать желающих через вахты лагпунктов.

Оказав в этом сопротивление, я добился свободной отправки желающих только через вахты, что я и старался провести в жизнь, а через них я ставил цель знакомить вас с положением в лагере.

2. Поняв, видимо, мою цель и боясь ввода в зону лагеря вооруженных сил через проемы стен, конспиративный центр без ведома и согласия комиссии организовал 3 отдела:

1) отдел безпеки*[* Отдел безопасности.], возглавляемый Слученковым,

2. военный, возглавляемый Келлером,

3) и отдел пропаганды, возглавляемый Кнопмусом.

3. Отдел безпеки, возглавляемый Слученковым и секретными представителями от Келлера Михаила, состоял главным образом из националистов: Иващенко Валентин, Виктор («Ус»), Борис, Иван Иванович, Туксев Владимир и др.

Нужно заметить, что отдел безпеки тщательно старался законспирировать свои фамилии и мне совершенно невозможно было знать их.

Случайно я узнавал их имена, какими они называли себя. Подлинные ли это их имена, я утверждать не могу, но всех их знаю в лицо и их участие в организации проведений карательных мер над отдельными заключенными, о чем узнавал от 3-х лиц.

Несмотря на мое личное распоряжение о снятии телефонов и сдачу их в камеру хранения, что и было выполнено электриками 1-го лагпункта и пом. по быту, и на запрет пользоваться кабинетами, Слученков и Келлер отменили мое распоряжение, взломали замки и заняли кабинеты администрации лагеря на 1-м лагпункте, установили телефоны, организовали связь по лагпунктам и приступили к «деятельности».

4. При отделе безпеки были созданы комендатура и полицейский участок, возглавляемые Иващенко, а также сыскное бюро, возглавляемое Виктором по кличке «Ус».

5. Отдел безпеки занимался главным образом выявлением лиц из среды заключенных, кто в какой-либо мере пользовался доверием у администрации лагеря, а также желающих выйти за зону или каким-либо образом связывающихся с администрацией лагеря.

Указанных лиц, как правило, подвергали грубому аресту, предъявлялись фиктивные обвинения и с применением физических мер воздействия водворяли в места их изоляции.

Ко мне приходили с жалобами на несправедливость действий со стороны указанного отдела.

Первое время мне не была известна вся кошмарная деятельность ночных застенков, и я потребовал на заседании лагерной комиссии отчет о деятельности Слученкова и Келлера.

Комиссия поддержала мое справедливое предложение, что если имеет место изоляция, то о всех подобных случаях нужно ставить вопрос на лагерной комиссии и изолировать только по решению ее.

Но Слученков, Келлер и Виктор («Ус») заявили на комиссии, что они не будут отчитываться в комиссии и за свою деятельность будут нести ответственность сами.

Я заявил, что вынужден буду обнародовать такое самоуправство, и решил проверить места изоляции и состояние изолированных. К сожалению, мне удалось посетить только помещение у больницы 1-го лагерного пункта и, ознакомившись с причинами ареста мужчин и женщин, я распорядился об их освобождении.

Из 9 человек были освобождены 7. Среди них: нарядчик 3-го лагпункта, ПОМ. по быту того же лагпункта, врач Шиманова и др.

В ту же ночь я случайно обнаружил в кабинете у Иващенко арестованную заключенную актрису Конько, с которой грубо обращались исполнители Слученкова, и, ознакомившись с причинами, я распорядился освободить заключенную Конько, но с приходом ее в барак она снова была арестована по приказанию Слученкова, о чем я узнал и вторично освободил.

Такому же произволу быт подвергнут зуботехник 3-го лагпункта, которого я застал в кабинете Иващенко с завязанными глазами и в наручниках, который также был мною освобожден.

Видя мое вмешательство в их неразумные дела, Слученков и Келлер приказали своим исполнителям не допускать меня к местам изоляции, а аресты и допросы стали производить в ночное время и в личном кабинете Слученкова, куда доступ мне был не разрешен.