Евгений Анисимов - История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты

Большевики, движимые утопическими идеями коммунизма, приступили к уничтожению всех прежних основ жизни русского общества. За несколько дней была разрушена армия, разогнана полиция, выпущены из тюрем заключенные (в том числе и уголовники), прекращено действие законов и ликвидирована вся система судопроизводства. Преступников «судил народ», т. е. уличная толпа, на основании «пролетарской совести и революционного самосознания». М. Горький в своей газете «Новое время» 20 декабря 1917 г. описывал, как толпа, поймав на рынке воришку, зверски его избила, а потом повела топить в Мойке, в проруби, что вызвало полный восторг детей, этих «будущих строителей жизни». Самосуд, массовые убийства полицейских, офицеров, чиновников, дворян, священников и вообще всех прилично одетых людей стали обыденным явлением, хотя большевики и приняли декрет об отмене смертной казни. При этом они обвиняли в воцарившейся на улицах городов анархии «буржуазию», которая якобы «идет на злейшие преступления, подкупая отбросы общества и опустившиеся элементы, спаивая их для целей погромов». На улицах Петрограда и других городов воцарились анархия, разбои. Типичными стали грабежи магазинов и винных подвалов. Лозунг «Грабь награбленное!», брошенный в одной из речей Лениным, витал над толпой, оправдывая преступления.

Тем не менее в разгуле казалось бы неорганизованного уличного террора и анархии конца 1917 – начала 1918 г. проглядывала некая система. Шло последовательное уничтожение «буржуазии», «эксплуататоров», «контрреволюционеров всех мастей», а на самом деле всех реальных и возможных противников режима Смольного. 7 декабря 1917 г. там создали Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем, подчинявшуюся непосредственно Ленину как председателю Совнаркома. Возглавил ВЧК Феликс Дзержинский, человек жестокий, беспощадный, психически неуравновешенный, сразу провозгласивший главной целью своего учреждения «революционную расправу над деятелями контрреволюции», а также активистами «саботажа». Под этим термином стали понимать забастовки рабочих на предприятиях, сопротивление крестьян продразверстке, а также все формы выражения недовольства политикой большевиков со стороны чиновников, врачей, учителей и др. В число «контрреволюционеров» попадали журналисты, издатели, протестовавшие против провозглашенного большевиками Декрета о печати, который покончил со свободой слова в России. Врагами были объявлены также не принявшие такую «революцию» профессора, студенты, писатели, художники, вообще интеллигенты.

Система ЧК была быстро организована по всей стране, сразу же вслед за утверждением власти большевиков во всех городах. На работу в ЧК попали как местные большевики и левые эсеры, так и самые разные люди с темным прошлым, опасные фанатики, чьи комплексы усиливала данная чекистам (или, как тогда писали, – «чеке») неограниченная власть, полная безнаказанность в борьбе против контрреволюционеров, реальных и мнимых. Почти тотчас возникли слухи о страшных женщинах-палачах вроде одесской чекистки Доры, получавшей наслаждение от пыток и убийств мужчин. Дора была повинна в смерти не менее 400 узников ЧК. Главной идеологической формулой, обосновывавшей репрессии, стали слова «диктатура пролетариата».

Важнейшими законами большевики признавали декреты о национализации земли (Декрет о земле) и о национализации промышленности. Декретом от 14 ноября 1917 г. был создан заменивший управляющих и хозяев «рабочий контроль» над производством, куплей-продажей сырья и товаров, финансовой деятельностью. Этим было положено начало разрушению основ «капиталистической экономики». Вскоре большевики национализировали все банки, железные дороги. Были упразднены все виды займов (т. е. власть отныне не признавала своих прежних внешних и внутренних долгов) и введена государственная монополия на внешнюю торговлю. В декабре 1917 г. был создан Высший совет народного хозяйства (ВСНХ), который начал осуществлять «строительство коммунизма» в экономике.

Но к весне 1918 г. стало ясно, что экономический эксперимент провалился. «Рабочий контроль» оказался фикцией: производительность труда на предприятиях резко упала. Промышленное производство составило 20% от уровня 1913 г. Рабочие стали жить хуже, чем до Февральской революции. На своих собраниях они начали выражать недоверие большевикам. Власти ответили репрессиями, ибо при «диктатуре пролетариата» никакого рабочего движения существовать не могло.

Особая ситуация сложилась в деревне. Ленин открыто признавал, что Декрет о земле 1917 г., основные положения которого были взяты из программы эсеров, обеспечил до лета 1918 г. поддержку большевикам в деревне, так как осуществил давнюю крестьянскую мечту о разделе помещичьих земель. Rрестьяне захватывали земли, скот, имущество помещиков, чинили расправу над владельцами имений. В 1918 г. по всей стране запылали тысячи имений, разгромленных и разграбленных толпами крестьян. Не удалось даже отстоять пушкинские Михайловское и Тригорское, блоковское Шахматово и другие памятники русской усадебной культуры – все разграбили и сожгли. Не без основания Александр Блок увидел в этом социальную месть, шедший из глубины веков антагонизм: «Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? – Потому, что там насиловали и пороли девок, не у того барина, так у соседа. Почему валят столетние парки?.. ведь за прошлое отвечаем мы? Мы – звенья единой цепи. Или на нас не лежат грехи отцов?»

Насильственный захват и раздел помещичьих земель обернулся «долгом» крестьянства перед новой властью, которая стала требовать от крестьян продовольственных поставок для городов в огромных, немыслимых ранее размерах. Мысль большевиков была проста: облагодетельствованное Декретом о земле крестьянство даст по разверстке хлеб – для фабрик и заводов. В итоге, как писал Ленин, «и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение», т. е. быстрый переход от товарообмена (торговли) к безденежному прямому продуктообмену. Однако стремительное обесценивание денег (в 1920 г. – в 20 тыс. раз по сравнению с 1913 г.), отсутствие промышленных товаров для обмена на продукты сельского хозяйства – все это сделало схему Ленина нежизнеспособной, а поставки хлеба невыгодными для крестьян. Тогда власть прибегла к силе: начались конфискации у крестьян хлеба.

Нарком продовольствия А. Д. Цурюпа, в мае 1918 г. объявленный «продовольственным диктатором», получил «чрезвычайные полномочия по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими». Это привело летом 1918 г. к недовольству крестьян новой властью и все большему сопротивлению ей, тем более что большевики начали быстро «строить коммунизм» и на селе: они объявили курс на «социализацию земли», создание колхозов и коммун, число которых в 1918 г. достигло 4 тыс. Летом 1918 г. правительство установило продовольственную повинность для крестьян, а декретом 9 января 1919 г. ввело «продразверстку» – обязательную поставку «излишков» хлеба (а с 1920 г. и других продуктов) государству по твердым, установленным декретом ценам. Всякая частная торговля продуктами была объявлена государственным преступлением.