Евгений Анисимов - История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты

Вспыхнувший огонь классовой борьбы в странах Запада из Москвы пытались всячески раздуть: посылали в эти страны крупные суммы денег (в том числе – фальшивых), золото, оружие, помогали создавать подполье, тайно направляли туда крупных партийных функционеров, чекистов и военных вроде Радека или Тухачевского. Когда в Гамбурге готовился «красный путч», доставленное из СССР оружие хранили в порту на складах советского Дальфлота. Но путч не состоялся. В 1924 г. 5-я (террористическая) секция Коминтерна устроила чудовищный взрыв воинских складов в Бухаресте. Ими был разрушен королевский дворец и здание парламента. Чехословацкая полиция раскрыла заговор коминтерновцев с целью подрыва заводов «Шкода». В том же году взрывом во время службы в одном из крупнейших православных храмов Софии советские агенты пытались спровоцировать гражданскую войну в Болгарии.

Осенью 1924 г. в Коминтерне объявили о возникновении «революционной ситуации» в Эстонии, туда стали тайно перебрасывать десятки красных командиров. Путч начался 1 декабря в Таллиннском порту, но, не поддержанный населением, он был жестоко подавлен полицией и войсками. Примечательно, что к началу мятежа советские войска были подтянуты к эстонской границе, чтобы при первых же успехах мятежников прийти «на помощь восставшим трудящимся». В 1927 г. Англия, первая из великих держав установившая отношения с СССР, разорвала их, обвинив СССР во вмешательстве во внутренние дела королевства. Так это и было – большевики перевели на счета бастовавших английских шахтеров огромные суммы денег, провоцировали руководство их профсоюзов на вооруженное выступление против власти.

Если попытки разжечь «мировой пожар» в Европе в середине 1920-х гг. провалились, то пожар революции в Азии казался таким реальным и перспективным! Об этом большевики мечтали с самого начала. В тяжелейших условиях Гражданской войны, в августе 1919 г., Троцкий писал, что создан план формирования конного корпуса в 30—40 тыс. всадников «с расчетом бросить его на Индию». Отношения СССР с азиатскими соседями (Турцией, Афганистаном, Монголией, Китаем) строились исключительно с учетом именно этой перспективы. Победитель Врангеля в Крыму Фрунзе и другие красные командиры вдруг оказались на другом берегу Черного моря, помогая Ататюрку победить греков – «прихвостней Антанты». Советские специалисты (среди них известный чекист Яков Блюмкин), а также оружие и деньги вдруг всплыли в далекой Внешней Монголии, которую удалось фактически отделить от ослабевшего в гражданской войне Китая.

Потом это же повторилось и в самом Китае, в лагере Гоминьдана, где советские агенты и спецы (в том числе командарм В. Блюхер) учили военному делу «товарищей китайцев», подкармливали коммунистов, готовя их к захвату власти. Однако в 1927 г. вся эта работа пошла насмарку. Сменивший умершего Сунь Ятсена – главу Гоминьдана – Чайн Кайши за одну ночь вырезал тысячи китайских коммунистов и установил полный контроль над страной. Неудивительно, что отношения с Китаем разом испортились. В 1929 г. вспыхнул вооруженный конфликт на КВЖД, дипломатические отношения были разорваны. Не сопутствовал успех вмешательству СССР и в гражданскую войну в Афганистане на стороне свергнутого эмира Амануллы. Переодетый в афганскую одежду, но с русскими криками «Ура!» отряд В. М. Примакова бил его врага Бачаи-Сакао. Но потом Аманулла бежал за границу Афганистана, и советские войска пришлось отвести в Туркестан из взятого ими города Мазари-Шарифа на севере Афганистана. И тем не менее и тогда, и позже щедрой рукой голодающая Советская Россия всякий раз помогала всем тем силам в азиатских странах, которые казались хотя бы чуть-чуть красными или хотя бы пользовались антиколониальной (по преимуществу антибританской) фразеологией.

В целом же внешняя политика СССР отличалась двойственностью. У нее были два центра – Наркоминдел и Коминтерн, ставившие противоположные цели. В то время как лощеные советские дипломаты во фраках вели светские беседы на приемах и раутах в Берлине, перекрашенный и остриженный Радек в глубоком подполье, на складе в порту Гамбурга давал инструкции немецким коммунистам, как составлять воззвание о восстании, а чекист Берзин рисовал схемы и объяснял, как лучше захватывать почту, телеграф, мосты и склады с оружием, создавать «ядро» Красной армии. Впрочем, противоречий и страшных конфузов в такой политике двойных стандартов, а тем более споров двух советских ведомств, никогда не было. Всюду сидели коммунисты, причем советские посольства были резидентурой Коминтерна (имелись даже отделы по управлению местной компартией), а нити от «марионеток» в Германии и других странах сходились в Кремле, где сидел их главный «кукловод».

Поспешно разработанный в 1929 г. пятилетний план предусматривал, казалось бы, невыполнимые объемы и невероятные темпы строительства. «Темпы решают все!», «Нет таких крепостей, которые бы большевики не взяли» – эти лозунги, брошенные Сталиным в народ, определили всю работу аппарата. Но самым популярным лозунгом (и одновременно приказом) стал призыв «Пять – в четыре!», т. е. выполнение пятилетки в четыре года. Поспешность оправдывалась ожиданием капиталистического вторжения. Сталин утверждал, что если не успеть за 10 лет построить то, что Европа строила за 100 лет, то «нас сомнут!».

Финансовое обеспечение индустриализации достигалось за счет резкого усиления налогообложения нэпманов, да и просто горожан и крестьян, а также за счет повышения цен, общего снижения жизненного уровня людей, активного (порой в невиданных масштабах) вывоза за границу и продажи по демпинговым ценам природных богатств России, особенно леса, нефти, золота, пушнины, остро необходимого стране продовольствия. За бесценок начали распродавать шедевры крупнейших музеев. Коллекциям Эрмитажа и других музеев был нанесен страшный, невосполнимый урон. Проданы были даже бесценные для русского народа книги первопечатников XVI в. Из людей «выдавливали» припрятанное на черный день золото и драгоценности. В ход шли разные способы: от держания заподозренных в хранении золота в тюрьмах в невыносимых условиях до открытия торгующих за валюту, но привлекательных в бедной стране магазинов – «торгсинов».

Но все же индустриализация осуществлялась прежде всего за счет коллективизации. Разоренная ею деревня стала огромным резервуаром материальных ценностей и рабочей силы для строек пятилетки. О прежней, характерной для середины 1920-х гг., безработице не шло уже и речи – наоборот (учитывая масштабы строек при господстве на них ручного труда), людей не хватало. Это дало мощный стимул для развития принудительного труда. Разраставшаяся система ГУЛАГа получила обширное поле деятельности – все чаще на стройках социализма рядом с комсомольцами-добровольцами работали заключенные.