Евгений Анисимов - История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты

Полтавское сражение знаменовало собой перелом в ходе войны. Оно стало тяжелым испытанием для Петра. После сражения царь даже серьезно заболел от нервного напряжения, но как только поправился, стал быстро собирать обильный военно-стратегический урожай с Полтавского поля. Русская армия двинулась в Польшу. Станислава Лещинского согнали с трона, и королем вновь стал Август II. Но после измены 1706 г. Петр уже не питал прежних чувств к своему, как он писал раньше, «брату истинному, а не по имени».

После Полтавы путь к окончательному миру оказался долог. Карл XII, перебравшийся во владения Турции и осевший в Бендерах, всячески подталкивал османов к нападению на Россию. Это отвечало общим настроениям в Стамбуле, и русским дипломатам с трудом удавалось удерживать турок от нападения на Россию. В 1710 г. известие о том, что турки не будут воевать, в Москве встретили залпами праздничного салюта. Однако в 1711 г. столкновение стало неизбежным. И тогда Петр решил предпринять превентивные меры – начать поход на юг раньше нападения турок, увести войну подальше от Украины и Польши, т. е. театра военных действий со шведами. С тяжелыми предчувствиями он отправился весной 1711 г. в этот роковой поход, вошедший в историю как Прутский. Именно на берегах реки Прут русская армия – победительница шведов – оказалась в тяжелейшем положении, практически на грани поражения. Превосходящие втрое силы турок и татар 9 июня окружили русский лагерь, задыхавшийся от зноя и жажды. Нехватка провианта и фуража была такой, что лошади объедали друг у друга хвосты и гривы. Все попытки прорыва оказались тщетными. Перед Петром встала реальная угроза гибели или пленения. И только подкуп турецких военачальников и успешные вследствие этого дипломатические переговоры спасли Россию и ее царя от позора. По условиям Прутского мира Россия уступила Турции Азов, Таганрог, Запорожье и весь взлелеянный царем Азовский флот. Потеря Приазовья была так обидна, что Петр плакал, отдавая приказ об оставлении Таганрога и флота.

Драматическая ситуация на Пруте породила легенду о завещании Петра. Оказавшись в почти безвыходном положении, Петр якобы написал в Москву, в Сенат, следующее письмо: «Уведомляю вас, что я со всею армиею без всякой вины или неосмотрительности с нашей стороны, единственно по полученным ложным известиям, окружен со всех сторон турецким войском, которое вчетверо наших сильнее, и лишен всех способов к получению провианта так, что без особенной Божией помощи ничего иного предвидеть не могу, как со всеми нашими людьми погибну либо взят буду в плен. В последнем случае не почитайте меня царем и государем своим и не исполняйте никаких приказаний, какие тогда, может быть, от меня были бы к вам присланы, хотя бы и собственною моею рукою были написаны, пока я сам не возвращусь к вам. Если ж я погибну и вы получите верное известие о моей смерти, то изберите достойнейшего из вас моим преемником».

Одни историки полагают, что это письмо – фальшивка (учитывая, что подлинник его не сохранился, а содержание известно нам в переводе с немецкого языка), что в нем много несуразностей. Другие же историки относятся к письму серьезно, считают, что ситуация на Пруте описана точно, краткий, выразительный стиль Петра, присущее ему мужество видны «сквозь» перевод. Намерение же царя передать власть не сыну царевичу Алексею, которого он не любил, а положиться на волю русского высшего общества не является несуразностью: почти всех предшественников на троне, да и его самого, утверждали Земские соборы.

После Полтавской баталии 1709 г. ситуация резко изменилась в пользу России. Престиж ее необыкновенно поднялся, капризная богиня победы уже не покидала лагерь Петра. В кампанию 1710 г. русские овладели множеством крепостей Прибалтики: пали Элблонг, Пярну, Кексгольм, Выборг и – что имело особое значение – 4 июля после 237 дней осады сдалась столица шведской Лифляндии Рига, а затем и столица Эстляндии Ревель (Таллин). Лифляндия – житница Швеции – была (еще до установления мира со шведами) сразу же присоединена Петром к России, а население присягнуло русскому царю. Дипломаты восстановили Северный союз. Дания, а потом и примкнувшая к союзу Пруссия открыли военные действия против шведов. Русская армия действовала вначале в шведской Померании, а потом в Финляндии, где одержала несколько побед, в том числе первую крупную для России военно-морскую победу при Гангуте летом 1714 г. В 1719—1721 гг. русские десанты высадились на шведский берег и для устрашения грабили и жгли города и села вокруг Стокгольма. После этого шведы на начавшихся накануне переговорах с русской делегацией в Ништадте стали более сговорчивыми. Согласно статьям подписанного там в 1721 г. мирного трактата, к России отошли Лифляндия, Эстляндия, Ингрия, часть Финляндии и Карелии.

Реформы Петра I можно разделить на два периода. Неудачно начатая в 1700 г. война со шведами стала подлинным «двигателем» преобразований. Поначалу царь во многом шел по наитию, подчинялся требованиям момента. Нужда в деньгах, припасах, кораблях, оружии, обученных людях требовала изменений не только армии, но всей системы управления, финансов, промышленности. Главным было – победить в войне во что бы то ни стало. Поэтому первые преобразования оказались поспешными, непродуманными. Денег и людей при этом, естественно, не жалели.

К концу войны, примерно с 1716 г., начался второй этап реформ. Они приобрели более системный характер, стали осмысленными. Во время поездки в Европу в 1716—1717 гг. Петр старательно изучал государственное устройство Дании, Швеции, Франции и других стран, чтобы применить эти знания в России. Собранные описания и регламенты государственных институтов разных стран Петр тщательно изучал и использовал. В итоге реформы центрального и местного управления, законодательства, суда, финансов, городского и церковного управления, перемены в социальной сфере – все эти преобразования опирались на опыт европейских стран. Но к западным образцам Петр и его сподвижники подходили прагматически. В одних случаях они копировали структуру и принципы работы конкретных западных институтов и учреждений, в других же шли по пути избирательного, вдумчивого использования только тех элементов, которые не могли повредить исконным началам России: самодержавию, системе службы и землевладению на основе крепостного права. Такой отбор назывался у Петра «спускать с русским обычаем». Как-то раз царь, ставя границы подражательства и копирования, якобы сказал: «Аглинская вольность здесь не у места, как к стене горох. Надлежит знать народ, как оным управлять». Поэтому многие начинания в России сочетались с усилением жесткого полицейского порядка в стране, установлением жестоких наказаний за нарушение введенных законов.