Илья Мощанский - Схватка титанов

Последний раз этот самолет между 15.00 и 16.00 видел передовой артиллерийский наблюдатель 336-й пехотной дивизии вермахта. «Физелер Шторх» кружил в очень низкой облачности, а когда на этом участке фронта началась сильная летняя гроза, сел вблизи расположения советских войск, где самолет атаковала разведгруппа Красной армии. Примерно так излагают ситуацию немецкие источники. По советским данным, германский самолет, пролетая над «нейтральной полосой» между позициями немецких и советских войск, был обстрелян бойцами из 76-й стрелковой дивизии 21-й армии Юго-Западного фронта. Получив пробоину в бензобаке, откуда стало вытекать горючее, «Физелер Шторх» был вынужден сесть для ремонта, где его и «достали» советские разведчики. В этом бою Райхель и Дехант оказали сопротивление и, к сожалению, были убиты (если бы удалось «разговорить» живого Райхеля, который в общих чертах знал все о «большом замысле», вплоть до Сталинграда и Кавказа, возможно, реакция Ставки на эти события была бы другой), а захваченные документы нашими разведчиками были переданы в вышестоящие инстанции.

Немцы были просто в панике. Они выкопали (наши бойцы похоронили германских офицеров прямо у самолета) трупы и провели их опознание, чтобы убедиться, что Райхель не был захвачен советскими войсками (ординарец опознал своего майора). Генерал т/в Штумме, его начштаба подполковник Франц, командир 23-й танковой дивизии генерал фон Бойнебург-Ленгсфельд за трое суток до начала наступления были сняты со своих должностей, кроме того, все они предстали перед особым присутствием имперского военного суда, а двое были приговорены к наказанию: соответственно 5 лет и 2 года содержания в крепости под стражей. Командир 23 тд был оправдан. Но уже через четыре недели «фюрер» отменил приговор суда, принимая во внимание их заслуги и выдающуюся храбрость. Штумме был откомандирован в качестве заместителя Роммеля в Африканский корпус, Франц последовал за ним, вступив в должность начальника штаба этого корпуса.

Ну а что же советское командование? 19 июня штаб Юго-Западного фронта передал руководству Брянского фронта «содержание оперативной директивы» командира 40-го немецкого танкового корпуса, захваченной на «сбитом» в полосе Юго-Западного фронта самолете противника. Из этого документа следовало, что 40-й танковый корпус в составе 3-й и 23-й танковых дивизий, 29-й моторизованной дивизии и двух пехотных дивизий (100-й легкопехотной (с 28 июня — егерской) и 376-й), находясь в составе 6-й немецкой полевой армии, участвует в операции «Блау». Он должен был наступать из района Волчанска на Новый Оскол. Ближайшей задачей 40 тк являлось соединение у Старого Оскола с частями 4-й танковой армии, наносившими удар из района Курска для окружения советских войск в районе Горшечное и Старый Оскол. После выполнения этой задачи корпус частью сил должен был наступать на Воронеж, а главными силами продвигаться на Острогожск. Стало очевидным, что противник готовит крупную наступательную операцию на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов. Но какой-либо действенной реакции на назревающие события так и не последовало. И причинами этому стали интриги во взаимоотношениях командующих фронтов и личное мнение И.В. Сталина о возможности проведения немецкой наступательной операции на этом участке советско-германского фронта.

Наряду со Ставкой руководство Брянским, Юго-Западным и Южным фронтами осуществлял главком и штаб межфронтового объединения — Юго-Западного направления, которое с декабря 1941 года возглавлял Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, бывший народный комиссар обороны Советского Союза. Уже в мае 1942 года, после разгрома Юго-Западного фронта под Харьковом, Тимошенко (одновременно на тот момент являвшийся командующим ЮЗФ) начал стремительно терять доверие Сталина. Это хорошо понимал командующий Брянским фронтом генерал-лейтенант Голиков, который, получив информацию о содержании немецких трофейных документов Райхеля (Тимошенко считал их подлинными. — Примеч. авт. ), принялся не укреплять оборону и производить необходимые перемещения войск, а стал аппелировать к Сталину, упрекая Семена Константиновича Тимошенко в бездействии.

Результатом этих споров стало появление директивы Ставки ВГК № 170458 от 21 июня 1942 года, по которой было упразднено Юго-Западное направление, а войска Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов вошли в непосредственное подчинение Ставки Верховного главнокомандования.

После получения германских трофейных документов, найденных у майора Райхеля, наши разведорганы «зашевелились». 19–21 июня авиаразведка Брянского фронта снова подтвердила сосредоточение крупных сил немцев в районах Курска и Щигров. 22 июня в докладе Ставки по «ВЧ» генерал-лейтенант Ф.И. Голиков указывал на наличие в этих районах 6–7 танковых и моторизованных дивизий врага и отмечал продолжающиеся туда железнодорожные перевозки с запада. Закончив доклад об обстановке, комфронта пожаловался на то, что командующий Юго-Западным фронтом Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко не принимает мер к усилению правого фланга 21-й армии, и просил назначить «единого хозяина» Воронежского района. Однако его просьба не была удовлетворена. 24 июня наша авиаразведка обнаружила открытое передвижение вражеских войск к Курску и Щиграм из района Орла. Таким образом, имелись все основания для вывода о том, что здесь готовится крупное наступление врага. Было принято решение нанести по немецким силам бомбоштурмовой удар. Он был проведен 26 июня, но особых результатов, как оказалось впоследствии, не принес.

Главная беда была в том, что без разрешения Ставки (а на самом деле — самого И.В. Сталина) командующие не могли самостоятельно перемещать крупные фронтовые резервы. Однако Верховный считал, что добытые документы «вскрывают лишь один участок оперативного плана противника. Можно полагать, что аналогичные планы имеются и по другим фронтам. Мы думаем, что немцы постараются что-нибудь выкинуть в день годовщины войны и к этой дате приурочивают свои операции» [15] Самсонов A.M. Сталинградская битва. М., «Наука», 1989, с. 65. .

Сталин, несмотря на мнение очень авторитетных военачальников [16] К мнению о том, что Германия летом 1942 года сосредоточит основные усилия на южном направлении, склонялись Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников и генерал армии Г.К. Жуков; они же считали, что Красной армии во второй половине 1942 года следует ограничиться активной обороной на всех фронтах (Шапошников) или провести только одну крупную наступательную операцию на западном направлении (Жуков). , втайне, видимо, опасался нового наступления немцев на Москву и отдавал приоритет тем сообщениям разведорганов (а сообщения порой поступали взаимоисключающие. — Примеч. авт. ), которые склонялись считать главной угрозой летом 1942 года группу армий «Центр». Тем более, что немцы тоже «не сидели сложа руки».