Эрнест Лависс - Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

В палате депутатов прения по поводу закона длились целый месяц. Против проекта и против министров с одинаковой энергией выступали ораторы как крайней правой, так и левой — Ажье, Ла Вурдоннэ, Бенжамен Констан и Ройе-Коллар. «Не будет больше ни писателей, ни владельцев типографий, ни газет — таков предстоящий нам режим печати, — сказал Ройе-Коллар. — По сокровенной мысли авторов этого закона выходит, что в великий день сотворения мира была допущена неосмотрительность, выразившаяся в том, что человек, единственный во всей вселенной, вышел из рук творца свободным и разумным существом, отчего и произошло все зло и все заблуждения. И вот появляется более высокая мудрость, которая берется исправить эту ошибку провидения, ограничить его неблагоразумные дары и оказать премудро оскопленному человечеству услугу в том смысле, чтобы привести его в состояние блаженного неведения животных». «Из уважения к человечеству, — закончил Ройе-Коллар свою речь, — которое этим законом унижается, и к справедливости, которую он оскорбляет, я искренно скорблю о внесении такого законопроекта». Закон со значительными поправками был, однако, принят 233 голосами против 134.

Состав комиссии, выбранной для рассмотрения закона в палате пэров, ясно показывал, что закон будет отвергнут. Впрочем, верхняя палата уже дала доказательство своей независимости, постановив, согласно заключениям Порталиса и вопреки возражениям аббата Фрейсину, переслать министерству жалобы Монлозье на иезуитов. Таким образом, комиссия для рассмотрения закона о печати превратилась в следственную комиссию и вызвала для опроса заинтересованных лиц: журналистов, владельцев типографий и книготорговцев. Между тем пэры были глубоко возмущены безобразными происшествиями, вызванными грубым поведением полиции во время похорон герцога Ларошфуко-Лианкура. Министерство убедилось, что, настаивая на своем проекте, оно придет к верному поражению, и взяло его обратно. Как и после отклонения закона о майорате, Париж и другие крупные города устроили иллюминацию, и шумные манифестации в честь палаты пэров происходили повсюду.

Роспуск национальной гвардии.Ряд постигших правительство неудач, как и всеобщие манифестации, должны были бы открыть глаза и королю и Виллелю. Министр должен был бы понять, что ему пора устраниться, тем более, что сам избирательный корпус все более расходился с министрами и на частичных выборах несколько раз систематически проходили одни только либеральные кандидаты. В палате депутатов самую резкую оппозицию составляла уже не левая, а крайняя правая, и лица, входившие в «партию отступников» [35] Т. е. роялисты, не желавшие поддерживать крайний реакционный курс, взятый Виллелем с 1824 года. — Прим. ред. , несколько раз уже заговаривали о предании министерства суду и об отказе от вотирования бюджета. Но Виллель не только не думал об уходе в отставку, но, напротив, намерен был во что бы то ни стало удержаться у власти, не отступая перед применением все более насильственных средств.

Через десять дней после того как правительство взяло обратно законопроект о печати, 29 апреля король производил на Марсовом поле смотр национальной гвардии. Его встретили бурными приветствиями. Но вскоре к крикам «Да здравствует король!» примешались крики «Да здравствует хартия!», а когда легионы проходили церемониальным маршем, направляясь в свои казармы, перед домом министра на улице Риволи раздались крики «Долой министров! Долой Виллеля!». В тот же вечер на концерте у герцогини Беррийской Виллель просил короля немедленно распустить национальную гвардию. Невзирая на возражения подавших в отставку герцога Дудовиля, аббата Фрейсину и Шаброль-Крузоля и вопреки собственному желанию, король дал Вилле лю разрешение распустить национальную гвардию. Это было крупнейшей ошибкой, так как мера эта вызвала неудовольствие всей парижской буржуазии, до тех пор настроенной враждебно только против министров, но еще преданной Карлу X. К тому же национальным гвардейцам было оставлено их оружие, которым они и воспользовались в июле 1830 года для борьбы с королевской властью.

Отсрочка парламентских заседаний. Коалиция оппозиционных элементов.При обсуждении бюджета на 1828 год против Виллеля, кроме обычных его противников из крайней правой и левой, выступила новая оппозиция. Некоторые депутаты умеренной правой отказались вотировать бюджет и стали обвинять министра вместе с Готье в том, что он волнует общественное мнение, вносит раздоры в ряды сторонников порядка, играет — по непредусмотрительности или по слабости — в руку врагам свободы, ведет к озлоблению клерикальной партии и своим упорным желанием во что бы то ни стало остаться у власти ставит под угрозу самое существование конституционной монархии. Поэтому, как только бюджет был вотирован обеими палатами, Виллель поспешил закрыть парламентскую сессию.

Министр решил дать своим врагам последнее сражение — изменить состав верхней палаты путем назначения новых пэров, распустить палату депутатов и путем энергичного давления на выборы добиться благоприятного для себя большинства в новой палате. Через два дня после закрытия парламентской сессии простым указом была восстановлена цензура: ни один номер газеты и ни одно периодическое издание не могли выйти в свет без предварительной визы. Эта мера оказалась, впрочем, совершенно бесполезной и повела лишь к тому, что еще больше озлобила противников Виллеля и заставила их теснее сблизиться. Брошюры ускользали от цензуры, а тайная розничная продаяга, шла почти совершенно свободно. Образовалось общество для защиты свободы печати, одним из самых пылких инициаторов которого был Шатобриан. В общество вошли писатели, принадлежавшие как к левой, так и к крайней правой, и оно издавало брошюры и тех и других.

С другой стороны, так как все предвидели роспуск палаты, образовалось другое общество, решившее держаться на строго легальной почве, с тем чтобы организовать партию оппозиции, ввести в определенные рамки ее стремления и подготовить избирательную кампанию. Это общество называлось: «Помогай себе сам, — и небо тебе поможет» (Aide-toi, le ciel t'aidera) [36] Соответствует русской пословице «На бога надейся, а сам не плошай». — Прим. ред. . Основателями его были сотрудники газеты Глобус (Globe), молодые доктринеры, которые при возникновении газеты в 1826 году наметили себе программу — держаться на равном расстоянии от всех крайних партий, образовать нечто вроде партии золотой середины и бороться за всеобщую терпимость и свободу. В вопросе о иезуитах и в период разоблачений, сделанных Монлозье, установки редакции этой газеты обратили на себя внимание. Она защищала ту мысль, что свобода мнений должна быть неограничена, что ультрамонтанская доктрина имеет такое же право на уважение, как и всякая другая, и что иезуиты имеют право на свободу преподавания. Благодаря таланту своих сотрудников — Вите, Жуффруа, Ампера, Дюшателя, Ремюза, Сент-Бёва и Гизо — газета быстро приобрела большое влияние. Эти же самые люди руководили и новым обществом, президентом которого был Гизо. Рекомендованная ими тактика заключалась в коалиции всех оппозиционных сил и в выставлении общих избирательных списков, в которые в день голосования должны были войти Есе кандидаты как правой, так и левой, решившиеся опрокинуть министерство Виллеля.