Эрнест Лависс - Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Если бы у Фердинанда был сын, абсолютная монархия, вероятно, еще надолго восторжествовала бы в Испании. Но у него были только дочери: Изабелла, родившаяся 10 октября 1830 года, и Мария-Луиза, родившаяся 30 января 1832 года. Итак, Фердинанд VII должен был позаботиться о том, чтобы заблаговременно найти защитников будущего трона Изабеллы II.

В августе 1832 года король заболел, и 17 сентября положение его казалось безнадежным. И Христина и дон-Карлос думали, что наступил решительный момент. Фердинанд на смертном одре отменил декрет 19 марта 1830 года, вследствие чего все решили, что корона переходит к дон-Карлосу. Но против всех ожиданий король поборол болезнь, которая едва не унесла его в могилу. Королева воспрянула духом, а несколько молодых аристократов предоставили свои шпаги в ее распоряжение. 22 сентября инфанта Луиза-Кар лота и ее муле, инфант дон-Франсиско, прибыли в Мадрид. Инфанта, говорят, не погнушалась даже дать пощечину Каломарде. Она велела принести ей приказ об отмене мартовского декрета и порвала его собственными руками. Изабелла снова сделалась предполагаемой наследницей престола.

Этой дворцовой революцией и была порождена та междоусобная война, которая волновала Испанию в течение семи лет. Умеренные роялисты в союзе с либералами составили партию христиносов, прежние представители апостолической партии — партию карлистов.

Зеа Бермудес.Первым результатом переворота 22 сентября было падение Каломарде. Его место занял испанский посол в Лондоне Зеа Бермудес, и 6 октября был издан декрет, назначавший королеву регентшей на время болезни короля. Мария-Христина обнаружила в управлении большое благоразумие. Амнистия, открытие университетов, остававшихся закрытыми уже два года, образование умеренного министерства (de fomento), смещение свирепого д'Эспиньяка в Барселоне и очищение королевской гвардии свидетельствовали о добрых намерениях королевы.

4 января 1833 года Фердинанд снова взял управление в свои руки. Сознавая трудность положения, он одобрил все, что сделала королева, и публично восхвалял ее благоразумие. Дон-Карлос, не поднимая открытого мятежа, отказался признать права Изабеллы. Фердинанд под почетным предлогом отправил своего брата в Лиссабон, увеличил состав армии на 25 000 человек и 20 июня созвал кастильские кортесы, которые по старинному церемониалу принесли присягу на верность принцессе Астурийской.

Фердинанд VII умер 29 сентября 1833 года, а спустя четыре дня дон-Мануэль Гонзалес именем дон-Карлоса поднял восстание в Талавере.

Регентство Марии-Христины.Можно с уверенностью сказать, что если бы дон-Карлос в момент кончины Фердинанда VII находился в Мадриде, он и занял бы престол. За него были гранды, духовенство и огромное большинство народа. Карлистская партия имела представителей во всех высших государственных учреждениях, и 200 000 добровольцев готовы были взяться за оружие по первому ее зову. Преимуществом Христины было то, что она владела Мадридом и что в глазах испанцев она олицетворяла законную власть. Поскольку дон-Карлос выступал поборником старого порядка, Христине следовало бы решительно усвоить себе либеральную политику, но при всем своем уме и при всех своих благих намерениях она не обладала достаточной смелостью и энергией, чтобы на это решиться. Она медлила, управляла без принципов и плана и этой игрой быстро утратила свою популярность.

История семи лет правления Христины, от смерти Фердинанда VII до ее изгнания, представляет собой два параллельных ряда событий, сильно влиявших друг на друга, но которые невозможно излагать одновременно, если желательно дать о них четкое представление. А потому мы изложим сперва политическую историю регентства, а затем историю карлистской войны, называемой в Испании «семилетней войной».

Мария-Христина хотела сперва оставить у кормила правления Зеа Бермудеса. Дон-Карлос был объявлен заговорщиком и узурпатором, и его имущество секвестровано. Но Россия, Австрия и Пруссия отказались признать Изабеллу. Кар-листское восстание в несколько недель охватило всю северную Испанию и часть Старой Кастилии. Тогда правительница решилась сделать шаг вперед и призвала (15 января 1834 г.) в министерство Мартинеса де ла Роза, пользовавшегося популярностью за свое либеральное прошлое и не слишком пугавшего двор своими умеренными взглядами.

Королевский статут.Элегантный ритор и светский философ Мартинес де ла Роза считал себя в силах дать Испании окончательную конституцию и, следуя образцу французской хартии 1814 года, обнародовал 10 июля 1834 года Королевский статут. Этим статутом учреждались две палаты: верхняя — палата пэров (Estamento de proceres), состоящая из грандов и известного числа членов, пожизненно назначаемых королем, и нижняя — палата депутатов (Estamento de procuradores), являвшаяся представительницей провинции. Обе они должны были вотировать бюджет и законы, вносимые на рассмотрение короной. Заседания палат публичные, личность пэров и депутатов неприкосновенна. Мартинес де ла Роза предоставил самим палатам решить вопрос о способе голосования при избрании депутатов.

Королевский статут представлял собой в общем громадный шаг вперед, но со смерти Фердинанда произошли такие значительные сдвиги в общественном сознании, что создание Мартинеса было признано не чем иным, как странной и неудобоваримой смесью разнородных элементов. С этих пор за Мартинесом упрочилось в Мадриде прозвище пирожника (paste-lero). Кортесы открылись 24 июля при самых дурных предзнаменованиях. Правда, 22 апреля министерство заключило так называемый четверной союз с Англией, Францией и Португалией. Но дон-Карлос, изгнанный из Португалии, инкогнито проехал через всю Францию и 12 июля достиг главной квартиры Зумалакарреги в Элйзондо. В Мадриде в это время свирепствовала холера. Толпа, поверив нелепым слухам, будто иезуиты отравили колодцы, разграбила несколько монастырей. Как раз накануне открытия сессии кортесов был обнаружен заговор либеральной партии; многие эмигрировали. Депутаты обнаружили большую неопытность и очень скоро показали, что вовсе не намерены церемониться с Королевским статутом; они представили правительнице петицию о правах, скопированную с французской декларации 1789 года. Испанская казна была почти пуста, а кредит был подорван с тех пор, как Фердинанд VII отказался признать долг по займу, заключенному кортесами. Граф Торено пробавлялся паллиативными мерами и лишь с большим трудом выпросил у парижского банкира Ардуэна аванс в 100 миллионов франков. Организация национальной гвардии дала радикальной партии точку опоры и тем самым еще усилила затруднительное положение кабинета, который едва не был свергнут 15 января 1835 года военным мятежом. Генерал-капитан Мадрида был убит мятежниками, которые сумели добиться почетной капитуляции и вышли из Мадрида с оружием и знаменами, чтобы соединиться с северной армией.