Эрнест Лависс - Том 5. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть первая

Франкфуртский парламент.«Предварительный парламент» собрался 31 марта во Франкфурте при бурных приветствиях восторженно настроенной толпы. Власть его была ничтожна, а состав крайне пестрый. Австрия вовсе не была на нем представлена, преобладали южногерманские делегаты, особенно баденцы и гессенцы. Фактически это было лишь народное сборище высшего разряда. Тем не менее его резолюции принимались без всякого протеста. Предварительный парламент постановил созвать учредительное собрание, избранное на основе всеобщей подачи голосов всеми провинциями, входившими в состав прежнего союза, а кроме того Шлезвигом, Прусским королевством и немецкой частью Познани. Радикалы предложили собранию объявить себя постоянным и захватить власть; потерпев неудачу, они призвали народ к оружию. Струве и Геккер пытались поднять великое герцогство Ваденское; тогда на помощь Леопольду немедленно двинулись баварские и гессенские войска. В сражении при Кандерне баденский генерал Гагерн был убит, но инсургенты без всякого труда были рассеяны (20 апреля). Им пришлось оставить занятый ими Фрейбург; поэт Гервег, приведший с собой несколько сот итальянских, польских, французских и венгерских солдат, наткнулся у Доссенбаха на вюртемберг-ские войска и потерял половину своих волонтеров. В десять дней порядок был восстановлен во всей стране. Восстание, вспыхнувшее около того же времени в великом герцогстве Познанском, было вызвано враждой, которая давно существовала в этой восточной области между славянами и немцами. Несмотря на проявленный ими героизм, отряды Мирославского не в состоянии были оказать продолжительное сопротивление превосходным силам Пфуля(29 апреля—13 мая). Эти волнения имели серьезные последствия: они придали смелости реакционерам, напугали наиболее умеренную часть буржуазии, и без того задетую в своих интересах и устрашенную требованиями рабочих, и снова возбудили и обострили разногласия, ослаблявшие либеральную партию.

Эти результаты сказались не сразу. Выборы прошли в полном порядке повсюду, за исключением Чехии, где Палацкий в замечательном письме протестовал против узурпаторских проектов пангерманистов, намеревающихся включить в состав Германского союза королевство, отделенное от него как своей историей, так и волей своего народа; чешские округа отказались послать представителей во Франкфуртский парламент. 18 мая в церкви св. Павла состоялось первое заседание собрания. В продолжение нескольких месяцев в этом парламенте господствовал крайний беспорядок; не было ни организованных партий, ни признанных вождей, ни определенных программ; профессора, весьма многочисленные, принесли на трибуну свою привычку к доктринерским и педантическим рассуждениям и не могли удержаться от искушения произносить речи. Они составляли ядро самой влиятельной группы, правого центра, который по месту своих собраний получил название «партии Казино». Эти люди, проникнутые либерализмом, выставляли скромные требования и готовы были на всякие жертвы для того, чтобы обеспечить себе содействие Пруссии. Но так как сами по себе они не располагали большинством против австрийцев, ультрамонтанов и крайней левой, объединенных общей ненавистью к умеренным либералам, то принуждены были купить поддержку левого центра ценою ряда уступок, которые быстро отняли у них непостоянные симпатии Фридриха-Вильгельма IV.

Гагерн, глава конституционалистов, стремившихся к объединению Германии, председатель парламента, открыто требовал предоставления собранию верховной власти: «Мы должны составить конституцию для Германии, для всей империи: права наши и нашу власть мы почерпнем в народной воле». Но эти горделивые заявления не соответствовали ни внутреннему убеждению оратора, ни фактическому положению вещей. В ожидании выработки окончательной конституции было организовано временное исполнительное правительство, и по предложению Гагерна имперским наместником, правящим империей, избрали брата последнего австрийского императора Франца I, эрцгерцога Иоанна (29 июня). Новый «имперский наместник» родился под счастливой звездой: внезапная популярность, приведшая к избранию его на этот пост, не имела за ссбой никаких серьезных оснований; под маской добродушной откровенности он скрывал много хитрости и расчета. Он постарался извлечь для себя и для своего дома все возможные выгоды из того положения, в которое его неожиданно поставила судьба. Найдя прекрасного помощника в своем министре Шмерлинге, он считал главной своей миссией борьбу с прусскими интригами, и не легко было выбить его с той позиции, которую он занял благодаря необъяснимой оплошности сторонников Фридриха-Вильгельма.

Впрочем, ввиду того, что большинство не приняло бы в тот момент проектов правого центра, серьезные вопросы были отложены, и собрание приступило к обсуждению «основных прав», которые должны были составить введение в конституцию. Тема была чрезвычайно широка. Ораторы касались в своих речах всех политических, религиозных, социальных и экономических вопросов. Так дело могло бы тянуться и несколько лет. А пока ораторы Франкфурта предавались своим риторическим упражнениям, революционный энтузиазм начал вокруг. них угасать. Июньские дни в Париже привели в ужас всех капиталистов, а разгром французских социалистов ободрил всех реакционеров. Монархи, опомнившись от первого испуга, искали опоры в партикуляристских предубеждениях [45].

Франкфуртский парламент пользовался только лишь моральным авторитетом, и по мере того как народ от него отдалялся, а холодный рассудок брал верх над опьянением первых дней, власть его заметно уменьшалась. Он не располагал никакими материальными силами, у него не было ни собственных финансов, ни войска; когда он приказал войскам отдельных государств присягнуть на верность имперскому наместнику и прицепить трехцветную кокарду, то Австрия и Пруссия этому распоряжению не подчинились. Бессилие Франкфуртского парламента с особой яркостью обнаружилось в вопросе о герцогствах.

Волнение, вызванное в Шлезвиге и Голштинии жалованными грамотами Христиана VIII, еще усилилось после того, как датский король призвал к власти Эйдерскую партию, которая стремилась теснее связать Шлезвиг с датской монархией. Немецкие унитаристы, убедившиеся к тому времени в большинстве своем, что им придется порвать с Австрией, искали компенсации на Балтийском море. Не имея возможности поглотить Данию, они намерены были по крайней мере расчленить ее и связать оба герцогства более тесными узами. Таким образом, когда вследствие отказа Фридриха VII даровать Шлезвигу и Голштинии общую конституцию, в Рендсбурге составилось временное правительство, общественное мнение Германии решительно высказалось в пользу инсургентов. Франкфуртский парламент принял в свою среду выбранных Шлезвигом депутатов, а прусское министерство убедило Фридриха-Вильгельма послать в герцогства свою армию. Генерал Врангель заставил датчан отступить и занял южную Ютландию. Его успехи были скоро остановлены угрожающим поведением Швеции и вмешательством Англии, а особенно России. Николай I не мог предоставить Балтийское море Пруссии, а Фридрих-Вильгельм IV слишком нуждался в благоволении русского царя, чтобы не считаться с его желаниями. Притом лично он не очень сочувствовал восставшим, в которых видел главным образом революционеров; поэтому он благосклонно отнесся к жалобам прусских купцов, которым морская война причиняла огромные убытки, и согласился на заключение перемирия в Мальме. Этим перемирием военные действия были приостановлены на семь месяцев (26 августа 1848 г.).