Владимир Добров - Тайный преемник Сталина

И вот сегодня Сталина даже в патриотических и социалистических кругах, продолжают упрекать в том, что он был слишком придирчив и даже жесток по отношению к своим соратникам и подчиненным. Поистине, безнадежно слепы те, кто не желает замечать происходящее вокруг! На самом же деле он, напротив, слишком доверял тем, кого нельзя было держать на высоких постах, с кем давно надо было расстаться.

Сталина обвиняют в незаконных репрессиях, расправах с невинными людьми, в том числе и своими бывшими соратниками, В реальности же он, наоборот, не сумел вовремя сместить и наказать, то есть «репрессировать» тех из них, кто после его смерти своими действиями или бездействием разрушал социализм, создавая предпосылки для капиталистической реставрации. Его просчеты были связаны с отходом от ленинской теории классовой борьбы, за что на практике пришлось заплатить дорогой ценой.

Как уже говорилось, Мао Цзэдун к этой теории был гораздо ближе, он сумел вовремя убрать из партийного и государственного руководства, по его выражению «лиц, идущих по капиталистическому пути», подготовив необходимую для успешного строительства социализма кадровую смену. «Кровавый деспот», «диктатор»», насильник», «самодур», — несется до сих пор в его сторону визгливая брань так называемых «объективных» аналитиков и исследователей китайской истории.

Да, издержки и эксцессы в своей кадровой политике Председатель Мао допускал, спору нет… Но что важней — сохранение на своих постах оторвавшихся от народа, ведущих дело к буржуазной реставрации нескольких сот руководителей, или интересы десятков, сотен миллионов человек, кому эта реставрация принесла бы неисчислимые лишения и страдания? Конечно, кое-кто из этих руководителей попал в число репрессированных необоснованно. Увы, без таких несправедливостей и жестокостей не обходилось ни одно крупное историческое свершение, — пусть приведут хоть один пример, когда это было не так. Лучше уж посмотреть на то, где сейчас Китай, и где Россия, все более превращающаяся в отсталую, полуколониальную, зависимую от Запада державу. А уж затем делать выводы, кто все-таки оказался прав.

Итак, после смерти Сталина к партийному и государственному рулю пришли люди, далекие от коммунистических убеждений. Те самые мелкобуржуазные оппортунисты — Хрущев как представитель левацко-троцкистского, Брежнев как представитель правого, социал-демократического уклона — с которыми Ленин и Сталин боролись всю свою политическую жизнь. Почему это произошло? Причин тут много, но главная связана с объективной спецификой России. Ленин в своих работах постоянно подчеркивал крайнюю опасность в России буржуазного и мелкобуржуазного влияния на малочисленный российский пролетариат, подверженность этому влиянию партийного и государственного аппаратов. Однако на эти особенности, неоднократно отмечавшиеся в ленинских статьях и выступлениях, должного внимания не обращалось.

Постоянные чрезвычайные ситуации, через которые проходило молодое советское государство, неизбежно отражались и на партии, уставных нормах и принципах ее жизни. В тяжелые и напряженные годы социалистических преобразований, Великой Отечественной войны коммунистам сплошь и рядом приходилось выходить на первый план, отодвигая в сторону непосредственных исполнителей, тех, кто в нормальных условиях должен был выполнять эту работу. И другого выхода не было — решалась судьба социалистического государства, людям, преданным его идеалам, приходилось закрывать своим телом амбразуры. А ведь еще Ленин призывал коммунистов не подменять собою специалистов, знатоков своего дела, а организовывать их работу, налаживать эффективный контроль за их деятельностью, привлекая к этому широкие слои трудящихся. Как руководящая и направляющая сила общественного развития партия не должна была сливаться с управленческим аппаратом, вмешиваться в его текущую работу. Главной партийной задачей была разработка перспектив развития страны, наиболее эффективных путей социалистического строительства, а также повседневная активная идейно-воспитательная работа в массах.

Предпосылки к такому разделению партийной и административной властей сложились и в Советском Союзе начала 50-х годов. На XIX партийном съезде Сталин сделал ряд шагов в этом направлении, пытаясь избавить партию и особенно ее руководство, от несвойственных им функций. Увы, после его смерти все быстро вернулось на круги своя.

Как уже говорилось, в последние годы жизни Сталина все сильней беспокоила социальная обстановка в стране, особенно духовно-нравственная атмосфера в обществе. Казалось бы великая победа, одержанная советским народом в недавно закончившейся войне, должна была поднять духовные силы и высокий идейный настрой людей. Вместо этого наблюдалась какая-то психологическая усталость и расслабленность, более того, нарастание рецидивов мещанско-потребительского отношения к жизни, распространение чуждых социалистической идеологии и нравственности настроений в широких слоях населения. Эти настроения все сильней ощущались и в правящей Коммунистической партии.

Как уже отмечалось, в отличие от других членов тогдашнего руководства страны Сталин хорошо понимал опасность такого перерождения, неминуемо ведущего к реставрации капитализма. Здесь он выделял три серьезные опасности:

«Первая. Это потеря социалистической перспективы в деле строительства страны под давлением неизбежных трудностей и осложнений. Идти по старому, привычному пути гораздо легче: будь «как все», плыви спокойно по течению, дай волю рыночной стихии, и она сама в силу тысячелетней инерции и привычки восстановит капитализм. Я бы назвал эту опасность социалистическим ликвидаторством. Вторая. Потеря международной революционной перспективы и связанный с этим национализм. Кое-кто всерьез уверен, что наша страна только выиграет, если будет думать только о себе, о своих сугубо национальных нуждах и интересах, бросая на произвол своих друзей и союзников и забывая о тех, кто борется с империализмом за рубежом. Близорукая, чисто обывательская позиция! Расправившись с нашими друзьями и союзниками, возьмутся и за нас, тем более, что сами ослабили себя своей преступной недальновидностью. И, наконец, опасность третья — утрата партийного руководства, превращение партии в придаток государственного аппарата. Когда партийные руководители вырождаются в заурядных чиновников-бюрократов, которым наплевать на социалистические идеалы, на людей и которые используют свои посты, свое служебное положение как средство кормления и устройства мелких личных дел. Именно такие обыватели-перерожденцы с партийными билетами и наиболее опасны, поскольку выпускают из рук рули управления, капитулируют перед «бюрократической грудой», становятся инструментом стихийно действующих сил, восстанавливающих капитализм. Классовая борьба в ходе строительства социализма не затухает, напротив, она усиливается, становится все более острой и ожесточенной, остатки разбитых эксплуататорских классов хватаются за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных. Если один конец классовой борьбы имеет свое действие в СССР, то другой конец протягивается в пределы окружающих буржуазных государств. Это, конечно же, придает дополнительные силы и стимулы тенденции на реставрацию».