Владимир Добров - Тайный преемник Сталина

Выходит, материальная обеспеченность подрывает такой настрой? Отнюдь нет. Подъем благосостояния в 30-годы, напротив, способствовал духовному и нравственному подъему того же народа, и это неопровержимый факт. Но тогда во главе государства стоял Сталин. Он в отличие от своих бездарных преемников умел управлять ходом событий, они же пошли на поводу у мелкобуржуазной стихии, которая несла страну в сторону от социализма.

Великий стратег и политик, государственник с большой буквы, Сталин, конечно, делал и ошибки. Но ошибки ошибкам рознь. Его ошибки — ошибки гиганта, сумевшего сдвинуть горы векового зла и начать успешное строительство на расчищенной почве светлого и просторного здания для счастливой жизни простых людей. В круглосуточной, изматывающей спешке строительства гигант не заметил, точнее не обратил должного внимания на коварный оползень, приближавшийся к возведенным первым этажам и угрожавший их полным сносом. Дорого стоила эта ошибка — здания уже нет, а пляшущие на его развалинах карлики, обогатившиеся за счет распроданных остатков строительных конструкций, проклинают гиганта последними словами. Но строить-то надо, вечно жить на развалинах невозможно, да и остатки стен, за которыми еще можно кое-как укрываться от непогоды, все больше приходят в негодность. Карлики при всей своей крикливости и претенциозности на такое строительство попросту неспособны, что они и доказывают своей суетливой и бестолковой активностью, усиленно выдаваемой за «кипучую» государственную деятельность.

Значит, опять нужны гиганты, или, по крайне мере, люди высокого роста. Сделав выводы из допущенных ошибок, они вновь приступят к возведению здания, о котором веками мечтали лучшие умы человечества и возможность успешного строительства которого была доказана семью десятилетиями существования Советского Союза. Ну а когда появится социальный заказ на таких людей — а именно к этому подталкивает весь ход событий в стране — они неизбежно появятся.

Запуск советского спутника 4 октября 1957 года поверг правящую элиту США в шоковое состояние. «Русские не только достигли уровня Соединенных Штатов в области науки и техники, но и превзошли его там, где наше лидерство, казалось, не вызывало сомнений», — писала по этому поводу американская газета «Нью-Йорк таймс». И в самом деле, очевидному превосходству Америки в этой сфере, казавшемуся недавно незыблемым, был нанесен болезненный и унизительный удар. Американцы тоже планировали запуск искусственного спутника Земли, раздули вокруг этого широкую рекламную шумиху, а кончилось все тем, что первым на околоземную орбиту его вывел Советский Союз. Как не без ехидства отмечала та же «Нью-Йорк таймс», «90 процентов разговоров о спутнике приходилось на Америку, а 100 процентов дел — на Советский Союз».

Но дело было не только и даже не столько в престижных моментах. Страна Советов, экономика которой, казалось, была надолго обескровлена разрушительными последствиями недавней войны, в немыслимые сроки сумела не только преодолеть эти последствия, но и обойти Соединенные Штаты по ряду ключевых направлений научно-технического прогресса, включая ядерные исследования, ракетостроение, атомную энергетику, тяжелое машиностроение. Правда, технический уровень большинства советских промышленных предприятий существенно уступал американским, в сельском же хозяйстве отставание было на десятилетия. Но русские, выполняя и даже перевыполняя свои пятилетние планы, быстрыми темпами поднимали этот уровень.

В стратегических исследовательских центрах США внимательно изучали динамику экономического развития Советского Союза, она внушала самую серьезную тревогу. Его ежегодные темпы роста были на уровне 9—10 процентов, превышая темпы роста США в 5 раз. Что касается же градиента темпов изменения роста, то есть перспектив соперничества в наукоемких отраслях, то здесь русские опережали Америку в 10 раз. По уровню производительности труда СССР обогнал Италию и вплотную подошел к Великобритании. Кандидат в Президенты США Э. Стивенсон писал, что при сохранении таких темпов Советский Союз превзойдет Америку по производству промышленной продукции в 3–4 раза, а он основывал свой прогноз на данных ЦРУ, которое черпало свою информацию из серьезных источников.

Совсем недавно отсталая, сельскохозяйственная страна стала, и довольно успешно, заниматься производством высокотехнологичной продукции обрабатывающей промышленности. Советские станки, холодильники, телевизоры, электроприборы охотно раскупались даже в Западной Европе, на рынки которой не так-то просто было пробиться, учитывая острую конкуренцию между фирмами высокоразвитых государств. И хотя политики, радио и газеты на Западе кричали о «советском демпинге», было очевидно, что дело не сводится только к этому.

Шло и активное проникновение СССР в афро-азиатские страны, с его помощью там намечалось сооружение крупных объектов промышленности и инфраструктуры. Правда, пока напрямую экономическим интересам Соединенных Штатов это не угрожало, американский бизнес сколько-нибудь серьезной конкуренции со стороны СССР не ощущал. Но это пока… Главное, однако, в том, что монопольное господство США в мире было подорвано. Появилась вторая сверхдержава с мощным военным и особенно быстро растущим ракетно-ядерным потенциалом. Возможностей беспрепятственно диктовать свою волю другим странам у Вашингтона становилось все меньше. А это уже напрямую отражалось на его стратегических, а в перспективе и на экономических интересах. Правда, мало кто из серьезных американских политиков, не говоря уже об авторитетных исследователях и аналитиках, всерьез верил в угрозу так называемой «коммунистической экспансии», то есть, возможность советского нападения на одну из западных стран с целью установления там своего господства. Русским и так хватало заботы с Восточной Европой, которой они оказывали щедрую помощь, замедлявшую их собственное развитие. Но в любом случае Советы надо было остановить или, по крайней мере, затормозить их развитие, начинавшее приобретать опасный для капиталистического «свободного мира» характер.

Однако к какой-либо согласованной линии по отношению к СССР вашингтонские стратеги не пришли. Военных тянуло к «силовым» доктринам, предусматривавшим лобовое противостояние с Советами, а политики старались сплотить «свободный мир» перед лицом советской угрозы, не очень-то веря в нее.