Евграф Савельев - Древняя история казачества

Вывезенная казаками из азовского Предтеченского храма икона Иоанна Крестителя, чудной работы, писанная, судя по сделанной на ней греческой надписи, в 637 г., в настоящее время находится в Донецком монастыре, Богучару. Воронеж, губ. (в 12 вер. от Казанской станицы), а копии с этой иконы в Старочеркасском соборе и в часовне на Монастырском урочище, в 7 в. ниже Старочеркасска. В Донецком монастыре, который был раньше казачьим, хранится и колокол из азовского храма. Изящной венецианской работы большое посеребренное паникадило из того же храма уже больше двух веков висит в главном куполе собора Старочеркасска. Крепостные железные азовские ворота и громадная стрела от весов лежат в ограде того же собора, на память потомству о великих подвигах предков.

В Донской музей г. Новочеркасска доставлено несколько пушечных ядер, каменных и чугунных, весом более двух пудов каждая, найденные в старых крепостных валах Азова; ядра эти свидетельствуют, какой величины были осадные орудия при штурме турками Азова в 1641 г.

После оставления казаками Азова турки жестоко мстили им за прежние обиды и, пользуясь их малочисленностью, внезапно двинулись вверх по Дону, сожгли в 1644 г. городки Монастырский, Черкаск, Маныч и др., жителей частью побили, частью увели в плен. В этом набеге врагов погибла большая часть раненых и увечных казаков, посвятивших себя молитве при часовне Монастырского городка.

Войско перенесло свой главный стан в Верхние Раздоры (ныне Раздорская на Дону станица) и там уже отбивалось от приступов дерзкого врага. Но скоро казаки оправились, оттеснили неприятеля за Черкаск и с упорством защищали это укрепление от многочисленных татарских полчищ, крымцев и ногайцев, окруживших его со всех сторон. Об этой осаде казаки писали царю: «мы целую зиму (1645 г.), будучи оставлены всеми, сидели в Черкасском городке, окруженные ногайцами, темрюцкими черкесами и крымскими татарами; нам нельзя было выйти ни за рыбою, ни за дровами; в сей крайности натерпелись мы и холоду, и голоду и, не желая себя посрамить, многие из нас померли голодною смертию. А теперь, с наступлением весны, азовский Мустафа Бей с воинскими людьми опять хотят идти под Черкасской — конные берегом, а судовые р. Доном. Этого их приходу мы ожидаем вскоре, а помощи и заступления, кроме всемилостивого Спаса и Пресвятой Богородицы, да тебя, великаго государя, ни от кого не имеем».

Делая свое казацкое дело, казаки в то же время делали и великое государственное, постепенно сокрушая своею твердостию и подвигами могущество Оттоманской империи, а между тем они были предоставлены мщению раздраженного врага, надеясь только на свои собственные силы.

В то время, как донское казачество, напрягая последние усилия, отбивалось уже на своей территории от многочисленных врагов, отстаивая своею кровью каждый шаг родной земли, московские политики из трусости и недальновидности унижались пред Турцией и крымским ханом, стараясь их уверить, что российский государь в судьбе казаков никакого участия не принимает, вспомоществования им не дает, и если они о том его будут просить, то наверное просьба их уважена не будет… Так политиковали москвичи без всякой нужды и для себя пользы, т. к. хан ни одному слову их не верил, а продолжал громить русские украины и казачьи городки, расположенные в низовьях Дона. На Дон же царь писал: «чтоб вы нам, великому государю, послужили и прямили безо всякия хитрости в правду, и с азовскими, и турскими, и с ярымскими людьми никаких задоров не вчиняли: и мы пожалуем вас нашим царским жалованьем»… {306} Казаки хорошо понимали эту двойственную политику Москвы, и горечь накипала на их простые и открытые сердца, но не имея надежды получить откуда-либо помощи, кроме как от России, до поры до времени терпели.

С восшествием в 1646 г. на престол Алексея Михайловича отношение к казачеству московского правительства несколько изменилось к лучшему.

Получив сведения, что крымский хан собирает большие силы для похода на Дон, с целью окончательного его разорения, казаки спешно послали в Москву легкую станицу с настоятельной просьбой дать им помощь людьми, деньгами, хлебом и военными припасами.

Новый царь внял их просьбе и, желая отомстить крымцам за разорение его украинных городов, приказал дворянину Ждану Кондыреву набрать в Воронеже и других украинных городах 3 тыс. охочих вольных людей и идти с ними в Черкаск; из Астрахани же и Терка велел послать туда стрельцов, татар, гребенских и терских казаков и пятигорских черкасов под начальством князя Семена Пожарского и кн. Муцала Черкасского. Кроме того, весной 1646 г. из Воронежа Доном послано казакам усиленное жалованье: сто поставов сукна настрафилю, 5 тыс. руб., хлебных запасов 3 тыс. чети, 300 вед. вина, 200 пуд. зелья (пороха) ручного, 100 пуд. зелья пушечного, 200 пуд. свинцу, на паруса 10 тыс. арш. холста, 500 пуд. железа, 500 пуд. смолы, 200 пуд. конопати и проч.

В грамоте на Дон «атаманом и казаком, Ивану Каторжному и всему Донскому Войску», 15 марта 1646 г., царь писал, чтобы по общему уговору казаки с ратью Пожарского и Кондырева сделали нападение на Крым с суши и с моря, но отнюдь не касались турецких владений, т. к. в Турции в то время были русские послы. План нападения был намечен такой: Пожарский с астраханским войском и частью донских казаков сухим путем пойдет на Перекоп, а Кондырев с другою частью казаков сделает нападение с моря. Это распоряжение царя поставило казаков в недоумение.

Вмешательство в их боевую жизнь и подчинение московским военноначальникам их обескуражило, и они политично отписали царю: «Дворянину твоему Ждану Кондыреву не возможно идти с нами в море, потому что он жил при твоей государевой светлости, человек он нежный и наших нужд, морских походов и пешей службы ему не вынесть. На море нам бывают нужды на хуртины великия, струги наши разносит по морю, так что друг друга не взведаем; многие наши струги на берег выметывает и разбивает, и мы без запасу и воды многие дни бываем… Когда мы прежде на крымския села хаживали, то, бывало, бежит на спех от пристани к пристани день и ночь, а Ждан такую службу не перенесет». Пока шла эта переписка, казаки заставили войскового атамана Осипа Петрова, героя «Азовского сиденья», идти с ними на стругах под Азов, несмотря на протесты Кондырева и Пожарского; с ними пошли и вольные московские люди. Другая часть казаков с астраханскими татарами, черкасами, стрельцами, терцами и гребенцами двинулась туда же левым берегом Дона под начальством князя Муцала Черкасского. Приступ под Азов был неудачен, но зато на море казаки овладели пятью турецкими кораблями, из которых три потопили, а остальные привели в Черкаск с 30 пушками, 5-ю знаменами и большим количеством разных припасов и товаров. Сухопутные войска напали на окопавшихся близ Азова татар и почти всех уничтожили, завладев их скотом и лошадьми. Вслед за этим казаки вместе с сухопутной ратью кн. Пожарского разгромили татарский улус Шатемира-мурзы Исупова на р. Ее, в числе 2 тыс. телег, много татар побили и около 7 тыс. взяли в плен, а также до 6 тыс. голов рогатого скота и до 2 тыс. овец. После этого похода казаки возвратились в Черкаск, а князь Муцал Черкасский с своим войском, терскими стрельцами и гребенскими казаками расположился на левой стороне Дона. Не подозревая какой-либо опасности, войска князя спокойно спали. Но по следам их тайно шел крымский царевич нурадын с 7 тыс. отрядом крымцев и ногайцев и на рассвете всеми силами обрушился на Муцала. Произошла жаркая сеча, которая могла бы окончиться для кн. Черкасского очень печально, если бы гребенские казаки и терские стрельцы не потеряли присутствие духа и не остановили стремительный натиск крымцев. К ним на помощь поспешили казаки из Черкаска. Началась вновь жестокая сеча, продолжавшаяся целый день. Крымцы не выдержали и обратились в бегство. Многие ногайские мурзы, потеряв большое число людей, оставили царевича и ушли в степи. Узнав о таком положении крымцев, расположившихся станом на р. Кагальнике, впадающей в Азовское море, донские казаки вместе с кн. Пожарским, двор. Кондыревым, кн. Черкасским и всеми ратными людьми осторожно двинулись в степь и 7 августа 1646 г. на рассвете внезапно напали на крымцев. Поражение их было полное. Весь татарский стан достался в добычу победителям. Хотя предначертания царя о нападении казаков на Крым с суши и с моря вместе с Кондыревым и Пожарским не состоялись, но он был рад и этой победе над крымцами на р. Кагальнике и в благодарность прислал на Дон похвальную грамоту и дорогое знамя с изображением орла {307} .